Панорама Шымкента

Истории шымкентских героев войдут в национальный сериал

На днях в нашем городе побывал знаменитый российский и казахстанский кинодеятель - сценарист, режиссер, продюсер и актер Бахыт Килибаев, известный прежде всего как соавтор сценария к легендарному фильму «Игла». В интервью «Панораме Шымкента» он рассказал, для чего приезжал в Шымкент, какие планы с ним связывает, как оценивает его нынешний облик и куда советует трансформировать любовь к нему горожан.

- Бахыт, какой была цель Вашего приезда в Шымкент?
- Сейчас я занимаюсь проектом «За что я люблю Казахстан и казахстанцев». Он реализуется «Сценарной Мастерской Бахыта Килибаева» совместно с агентством «Хабар». На первом этапе мы собрали по-настоящему народные истории. Любой казахстанец мог принять участие в конкурсе, прислав нам текст или аудиозапись с рассказом о человеке, который его вдохновил, поддержал, удивил, расположил, помог - в общем, вызвал любовь. То есть это должны были быть реальные истории и случаи из жизни наших соотечественников, героев нашего времени из разных уголков страны. Либо событие, место, уголок природы, которые тронули, оказали огромное воздействие.
Дальше из отобранных лучших историй мы доделываем сценарии. Одновременно провели конкурс для творческо-производственных групп - продакшн-студий - по всему Казахстану. На выделенные средства они снимут по одной киноновелле по готовому сценарию в своих городах.
В Шымкенте такое право получили три творческие группы. Я приезжал встретиться с ними. Разговаривал с конкретными людьми и группами по конкретному поводу. Обсуждали детали проекта, вопросы разного характера - творческие, административные и юридические. Я ответил на все интересующие вопросы.
- Можно назвать имена победителей конкурса из Шымкента?
- Это команда Степана Балашова, Анастасии Аралиной и творческое объединение «Туркестан».
- О чем будут их истории?
- Одна - про события в Арыси. Вторая - про работу кислородного завода (предприятие по производству кислородных баллонов. - Ред.) во время пандемии. И третья - про Кошкарату.
- Когда начнется работа над фильмами и где потом их можно будет увидеть?
- Продакшн-студии должны начать работу в ближайшее время. До 10 декабря все должны произвести и сдать свои новеллы. А начиная с 16 декабря они начнут демонстрироваться в эфире телеканала «Хабар». Планируется показывать по четыре новеллы в неделю до начала марта. Всего их будет 50. К слову, этот уникальный проект приурочен к празднованию 30-летия независимости республики.
Одновременно с показом по телеканалу серии будут выкладываться на интернет-ресурсы агентства. На них можно будет проголосовать за победителя в той или иной категории, всего там будет 16 категорий. Это вторая часть проекта - конкурс новелл, как мы называем, народный «Оскар». По окончании конкурса планируется провести церемонию награждения. И, может быть, по крайней мере, я бы очень этого хотел, это случится в Шымкенте.
- Ранее Вы признавались в любви к Шымкенту и предлагали различные, в том числе небесспорные, идеи по продвижению узнаваемости города путем проведения в нем, к примеру, олимпийских игр по смеху, запуска «XI-XI такси» и так далее. Ничего из этого не реализовалось...
- В силу разных обстоятельств, в том числе пандемии коронавируса, пока ничего не сдвинулось. Но потенциал у этих идей есть, и, возможно, они все-таки осуществятся.
- Есть ли госорганы, фонды, частные лица, которые дают Вам такую надежду?
- Я надеюсь только на себя. Рассчитываю на то, что именно сейчас станет более очевидно, что это во всех смыслах, главное - финансовом, привлекательная деятельность. Коронавирус многое поменял. Мы все видим, как разрушаются целые индустрии, которые больше потом не появятся в прежнем виде. А все, что связано с производством контента, наоборот, пошло в рост.
- Чем Вы еще занимаетесь сейчас?
- Главный мой проект сейчас - «Сценарная Мастерская Бахыта Килибаева», которой уже исполнился год. Я занимаюсь развитием своей компании.
- Вы говорили ранее, что подумываете снимать кино и открыть киношколу в Шымкенте.
- Не исключаю и эту задумку до сих пор.
- Вы не раз бывали в Шымкенте, видите, как он меняется в последние годы. Как оцениваете перемены в его облике, чего в них, по-Вашему, больше - плюсов или минусов?
- Конечно, это позитивные перемены. Хорошие дороги, красивые дома из красивых материалов, парки, цветы - разве это может быть плохо?! Но я понимаю, что есть особенности психологии людей, которые выросли в каком-то месте, и которые, как правило, не воспринимают положительно архитектурные и другие изменения. Они привыкли к устойчивому неизменному образу. И когда на их глазах исчезает то, что стало родным, появляется что-то новое, это воспринимается некоторыми как нечто уродливое и чуждое.
Но вспомните, сколько копий было сломано, когда появились первые высотки в Москве. А теперь они являются фирменным знаком Москвы. Так что не надо относиться к этим вопросам столь болезненно. Главное, чтобы отношения людей это не портило, чтобы город не растерял своей специфики. А Шымкенту и шымкентцам это не грозит. Шымкент остался таким же, каким был всегда, - жизнелюбивым и энергичным. А его жители, предприимчивые и трудолюбивые, ценят общение друг с другом и все то, что дает им удобное природное расположение города.
- Могли бы Вы поделиться своим видением, советами, в какую сторону Шымкенту двигаться дальше?
- В очень простую сторону. Надо любовь горожан к своему городу, а она, безусловно, существует, трансформировать в созидательную энергию. Это возможно сделать в духе времени - с использованием мобильных приложений. К примеру, открыть приложение «Шымкентец», в котором зарегистрированные пользователи могут участвовать во множестве разных действий, мероприятий и так далее. Приложение дает такие возможности. В том числе решать проблемы застройки, совместного распределения воды, наладить отношения с соседями и прочее.
Мне кажется, здесь кроется путь решения многих проблем. Сейчас надо, чтобы люди, горожане взяли опеку, шефство над Кошкаратой. Скажем, через приложение человек, коллектив, какое-то сообщество заявляет, что берет вот этот участок на попечительство, будет содержать его в чистоте, ухаживать, облагораживать берега.
То есть нужно дать возможность людям выразить любовь к своему городу. В Лондоне, как известно, есть деревянные скамейки, не меняющие дизайн уже более 200 лет, к которым прикреплена табличка, где указано, кто из жителей, когда и чему посвятил их установку - свой дар городу. Думаю, что в Шымкенте нужно продумать идеи, подобные таким именным скамейкам.

Во второе воскресенье октября в Казахстане отметят День инвалидов. Он учрежден для того, чтобы привлечь внимание к проблемам таких людей. В Шымкенте на учете состоят около 38 тысяч человек с ограниченными возможностями.
О самых животрепещущих проблемах инвалидов, доступности социальных и других объектов, степени инклюзивности местной системы образования, волнующих их новшествах в работе инватакси, «Панораме Шымкента» рассказал председатель городского общества инвалидов, советник акима Шымкента по делам инвалидов, член Координационного совета в области социальной защиты инвалидов при Министерстве труда и социальной защиты населения РК Вадим ТОРОПОВ.

- Вадим Александрович, в последние годы государство на разных уровнях, начиная с самого высокого, заявляет об усиленном внимании к решению вопросов инвалидов. Насколько это ощутимо в реальной жизни?
- С моей точки зрения, сейчас, образно говоря, ломается та система социальной защиты, которая строилась до этого десятилетиями. Имею в виду обеспечение инвалидов средствами гигиены и реабилитации, будь то подгузники, коляски, тифло- и сурдосредства. Конечно, это веяние времени, но, думаю, что кое-что делается поспешно.
Например, в этом году открылся портал социальных услуг, на котором можно дистанционно заказывать 24 наименования ТСР (технические средства реабилитации. - Прим.). То есть теперь госзакупки по ним не проводятся. А организации, которые зарегистрированы на портале как поставщики, сидят и ждут, когда человек с инвалидностью зайдет на портал и, имея ЭЦП, уверенно пользуясь компьютером, выберет себе то или иное техническое средство.
А насколько наш Казахстан охвачен интернетом?! У скольких инвалидов имеется интернет и сколько из них могут им пользоваться?! Сколько человек могут позволить себе смартфон, пусть самый дешевый, но рабочий, и имеют доступную интернет-связь?! На окраине Шымкента сотовой связи нет, не говоря уже об интернете. А если человек еще физически не может пользоваться средствами современной коммуникации?!
Так, сейчас, во время карантина в связи с пандемией, человеку сначала надо добраться до компьютера, нужно, чтобы кто-то помог ему получить ЭЦП, потом прошел все шаги на сайте электронного правительства. Я уверенный пользователь, и то, когда мне нужно было что-то на портале сделать, требовалось посидеть и подумать. А представьте на моем месте одинокого, малоподвижного инвалида… То есть цифровизация в данном случае обернулась новыми проблемами. Я считаю, что надо было начинать с пилотного проекта, запустить, апробировать, а не сразу внедрять новшество повсеместно.
- Есть ли сейчас какие-то сложности с получением социальных услуг?
- Государство свои обязательства по социальному обеспечению выполняет. Другой вопрос - как это исполняется на местах и как формируются бюджеты. Например, цены на кресла-коляски везде, даже в районах, разные. Заказчик выставляет цены, они могут быть минимальными. В итоге они либо никого не интересуют, либо поставляется соответствующий цене товар низкого качества. В основном китайского производства.
Конечно, там тоже есть хорошие брендовые товары, но они очень дорогие. А при низких ценах говорить о качестве не приходится. Поэтому мы сейчас просим ставить нормальные адекватные цены. Поставщики готовы завозить хороший европейский товар, с хорошим качеством, они учитывают мнение пользователей колясок, их потребности, степень удобства.
- Какие проблемы для шымкентских инвалидов сейчас самые животрепещущие?
- В этом году в связи с пандемией были задержаны все госзакупки. Конкурсы объявлялись в особом порядке, чтобы поддержать отечественного производителя. Но в большинстве своем средства реабилитации в Казахстане не выпускают. Соответственно, требование особого порядка - чтобы был отечественный товаропроизводитель и предоставлен сертификат СТ-KZ - выполнить было сложно.
Закупки задерживались, конкурсы проводились, признавались несостоявшимися. Объявлялись один-два раза, потом пошли с одного источника. В итоге много людей не получили подгузники за этот год. Точной информации, сколько процентов шымкентских инвалидов успели их получить, у меня нет.
- И что делают нуждающиеся в них люди?
- Ходят, ждут, выпрашивают. Как-то выкручиваются. К слову, по новым нормам в год одному человеку требуется 740 подгузников, по два в сутки.
Кроме того, сейчас, как все мы знаем, везде идет капитальный ремонт дорог и тротуаров. Это хорошо, но есть вопрос: откуда берутся нормы расчета ширины тротуара? Она в среднем делается сейчас в 1-1,2 метра. Когда человек пользуется коляской, ширина дверного проема должна быть не менее 90 сантиметров. А как же разъехаться двум колясочникам на тротуаре при нынешней ширине?! А еще заезды во дворы, съезды и другое. Вопросов здесь много… Когда я поднимал их, меня заверили, что все это учитывается. Но, как я сам вижу уже по законченным участкам, это предусмотрено не везде.
- На интерактивной карте доступности информационного портала социальной защиты лиц с инвалидностью Минтруда из внесенных по городу 1223 объектов частично доступными для колясочников указаны 1168. Это точно соответствует действительности?
- Когда формировался сайт, мы совместно с управлением занятости, а также самостоятельно мониторили и давали такую информацию на общественных началах. Но последний раз это было два года назад, потом нас стали постепенно отодвигать на второй план, по всей видимости, чтобы не портить статистику. Там выявлялась доступность разных объектов, в первую очередь гостиниц для иногородних. Могу сказать, что у нас доступны две-три гостиницы. В основном же все ограничиваются установкой пандусов. А об обустройстве номеров многие не заботятся.
- А как, по Вашим собственным наблюдениям, обстоят дела с доступностью социальных объектов, которые приходится посещать инвалидам?
- В большинстве своем социальные объекты обеспечены. Городской акимат доступен, но там до сих пор не установили тактильную плитку для инвалидов. Здание управления занятости и соцзащиты доступно для инвалидов примерно на 70-80 процентов, ВТЭК - процентов на 90.
Показательным должен быть реабилитационный центр «Шапагат», который недавно посетил аким города Мурат Айтенов. Раз это реабилитационный центр, то здесь должны быть созданы условия для всех категорий. Но там тоже нет тактильной плитки, а также табличек со шрифтом Брайля. Когда я на это указал, мне ответили, что детей доведут до нужной комнаты, а дальше родителей не пускают. Но плитку надо сделать и до этой комнаты, если, скажем, придет слепой родитель ребенка. По всему миру слепые ходят, даже путешествуют сами, потому что для этого созданы доступные условия. Только у нас они ходят с сопровождающими. Я озвучил эти и другие вопросы в беседе с акимом, он дал поручения ответственным лицам.
- И все-такичисто субъективно, как человек, который столько лет занимается проблемами инвалидов и знает всю ситуацию не по отчетам, по-Вашему, насколько Шымкент сейчас доступен для инвалидов?
- По моему субъективному ощущению, процентов на 30. Да, есть программы, соответствующие планы. Но нет контроля и четкого алгоритма. Так, говорят, что все торговые точки должны быть обеспечены пандусами, инвалид должен иметь возможность туда свободно заезжать. Но как инвалид заедет в торговую точку, если там площадь, к примеру, всего 20 квадратных метров?! Даже если он туда заедет, то не развернется там.
Нужен алгоритм. Допустим, пусть в точке до 50 квадратных метров поставят звонок. Пусть обеспечат возможностью, что выйдет продавец и обслужит. Или тогда, по идее, нужно закрывать эти магазины, если они не могут обеспечить доступа инвалидов.
- А как должно быть в идеале? Чем, помимо пандусов, должен быть обеспечен тот же магазин?
- Помимо наружной входной группы, есть зона обслуживания. То есть, если это магазин, товар должен быть доступен в зоне самообслуживания на расстоянии вытянутой руки человека в инвалидной коляске. Либо должен быть в штате продавец-консультант или помощник. Должен быть доступ к кассе - чтобы инвалид смог свободно подъехать, а не упираться в нее и биться ногами. То есть нужен подприлавок, поверхность которого должна быть на уровне сидящего в коляске человека. Это мало где есть.
- То есть фактически в Шымкенте сейчас нет ни одного объекта, доступного для инвалидов на все 100 процентов?
- Не берусь утверждать. Но я такого не видел.
- А как обстоит дело с обеспеченностью колясками?
- Прогулочные коляски выдаются на четыре года, комнатные - на шесть лет. Нуждающийся встает на учет в управление занятости, потом подает заявление через портал. Если сдал заявление в этом году, получишь в следующем. Несколько лет, как раньше, ждать коляски не придется. Сейчас все своевременно обеспечиваются. Другое дело, повторюсь, качество товаров.
- Инвалиды нередко жалуются в СМИ по вопросам предоставления жилья.
- Эти вопросы курирует отдел ЖКХ акимата. За очередностью идет жесткий контроль. Надо понимать, что никто не может сразу получить жилье. У меня самого сестра - инвалид первой группы, стоит в очереди уже семь лет. Впереди еще две тысячи очередников.
- В Казахстане много говорят об инклюзивном обществе, инклюзивном образовании. Насколько, на Ваш взгляд, люди с инвалидностью вовлечены в жизнь общества?
- Ни насколько. Что такое инклюзивное образование? Это вовлеченность в социум, реализация принципа «равный - равному». О какой инклюзивности можно говорить, если здания школ в основном старой, еще советской, постройки. Ну ладно, в них сделали пандус. Ребенок заехал, либо его завезли в школу. До четвертого класса, учась на первом этаже, это возможно. А кто будет его развозить по этажам и кабинетам дальше?!
Обещали поставить лифты, но их так и нет. Весь инклюзив свелся к коррекционным классам. Кроме того, у нас только год-два назад ввели в вузах соответствующие новые специальности по инклюзивному образованию. Я знаю все это не понаслышке - два года курировал сферу образования.
- Очевидно, что в этой сфере и в целом в вопросах доступности, отношения общества и самоощущения самих инвалидов есть огромная разница с дальним зарубежьем.
- Да, разница большая. В 2013 году я проходил обучение в Японии. Доступность там повсеместная, начиная со школ. Все организации выполняют требования, за их неисполнение строго наказывают. Там все рычаги работают.
- А нет ли парадокса в том, что мы, когда-то жившие при социализме, где все делалось «для человека и во имя человека», отстали от капитализма. У капитализма в этом отношении более человеческое лицо?
- Может быть, и так. Но, по всей видимости, это исходит от того, что люди там больше боятся закона. Мы хоть и перешли в капитализм, но во многом несем в себе советское наследие. Чтобы от этого избавиться, нужно прожить еще одному-двум поколениям.
При этом хочу отметить, что за последние десять лет многое изменилось в психологии самих инвалидов. Они стали более грамотными, более активными. По мере обеспечения доступа стали выходить на улицу, общаться. Конечно, интернет - великая сила. Люди могут знакомиться, встречаться. Ну и окружающие стали более уважительно относиться к людям с ограниченными возможностями.
- Как Вы думаете, нужно в школах проводить специальную работу по формированию уважительного отношения к особенным сверстникам в той или иной форме?
- Школьники будут нормально относиться к таким детям, когда будут вместе сидеть за одной партой. То, что у нас сделали чисто коррекционную школу, где не учатся здоровые дети, думаю, совершенно неправильно. Кто еще может более-менее передвигаться, имеет какие-то небольшие ограничения, еще может заниматься вместе с остальными. А дети с более тяжелыми нарушениями - нет.
У нас был пример, когда один мальчик учился, и его одноклассники всячески поддерживали - возили на коляске, таскали на занятия по этажам, помогали раздеваться. Потом он поступил в колледж, и там ему тоже помогали. Но это единичный случай. К слову, сейчас тот мальчик уже работает.
- А много ли работающих среди инвалидов? Как у нас выдерживается квота по их трудоустройству?
- Квота рабочих мест для инвалидов составляет от двух до четырех процентов от общей численности рабочих мест, независимо от формы собственности предприятия. У нас она, может, и выдерживается, но формально. По нашим данным, фактически трудятся примерно 20 колясочников. Они трудоустроены в центре занятости, собесе, автоЦОНе, районном акимате, инфекционной больнице, нашей организации, одном ТОО.
- Как работает служба инватакси, часто ли пользуются этой услугой?
- В день до пандемии мы выполняли по 200-250 заявок, сейчас - от 100 до 140. Особых проблем нет. Нам оплачивают услугу, доход мы не извлекаем. Транспорт должны иметь свой. У нас 19 машин, но парк не обновляется. Машины 2010-2011 года выпуска, работают на износ. Нужно решать этот вопрос.
Но больше всего нас сейчас волнуют предстоящие новшества. Инватакси со следующего года также переведут на портал. Сейчас его видение - в формате Яндекс Такси. Мы обслуживаем 700-800 человек, и каждого знаем в лицо. Знаем ситуацию и проблемы каждого. Например, этот человек живет на пятом этаже, он весит 120 килограмм, и в помощниках у него - старенькая хрупкая бабушка или пожилые родители. Естественно, мы сами его выносим, спускаем, довозим, привозим, подымаем. Знаем его маршрут следования. А Яндекс Такси даже дверь не откроет.
Сейчас продвигается этот вариант, мотивируется он необходимостью конкурентной среды. Мол, общества инвалидов монополизировали эти службы, на них жалуются. Но всем невозможно угодить. И жалоб при новом варианте будет, уверяю, еще больше.
Потому что вопросов много. Например: смогут ли службы такси держать спецмашины и уметь оказывать социальные услуги? Поездка по городу стоит в среднем 500 тенге. Но это при формуле: сел - поехал - вышел. А здесь же все нестандартно, нужно время. Инвалида нужно посадить, закрепить, потом довезти, подождать 10-20 минут. А потом он может еще сказать: мне туда уже не надо, нужно в другое место за справкой заехать. То есть здесь надо индивидуально все эти вопросы решать. Сомневаюсь, что это будет делать стандартное такси.
Инватакси - это особое такси, и организовать его, полагаясь только на экономические соображения, невозможно. По-другому могут думать лишь люди, сами не побывавшие в этой шкуре.
- Название вашей организации остается неизменным - «общество инвалидов»? Вы не подвергаетесь влиянию терминологических споров о необходимости перестать употреблять слово «инвалид», которое кажется для части общества оскорбительным?
- Инициаторы этих споров не могут сами в этом разобраться. То так говорят, то так. Ну инвалиды мы, что с этим сделаешь?! «Инвалид» или «человек с инвалидностью», как предлагается некоторыми употреблять, - я не вижу принципиальной разницы между этими терминами. Пусть как хотят, так и называют. На самом деле это не самое главное. К тому же департамент юстиции нас зарегистрировал под этим названием. Есть официальное юридическое название, пусть оно и остается.
- Раньше у вас проводились интересные мероприятия, к примеру, арт-студия, выставки. Что сейчас?
- Мы каждый год участвовали в конкурсах проектов. И проводили на грантовые средства различные мероприятия. До 2014 года они были направлены на формирование правовой грамотности. Организовывали встречи, семинары, обсуждали, в том числе с участием представителей профильных госорганов, больные вопросы. Потом тематику немного изменили, она стала более нацелена на реабилитацию. Проводили фестивали, спортивные мероприятия, культурные.
Но два-три года назад, еще при акиме области Жансеите Туймебаеве, наш, к слову, единственный, лот, а вместе с ним и ряд других, выиграла представительница одного НПО. Она обошла нас сниженной ценой. Это при том, что мы год за годом добивались увеличения бюджета для проведения более емких и содержательных мероприятий. Девушка получила наш лот, хотя специалистом в нашей сфере не является. Получила и другие лоты. Но проект по инвалидам не реализовала.
После этот лот вообще убрали. И у нас теперь нет средств для проведения дополнительных мероприятий. Конечно, конкурс есть конкурс. Но в итоге этой истории пострадали вопросы развития и досуга инвалидов.
Попутно хотел бы отметить, что у нас нет своего офиса, постоянного места дислокации. Мы то и дело переезжаем из одного здания в другое, где арендуем комнаты. А это опять-таки вызывает необходимость каждый раз заново решать вопросы доступа для наших членов. И, самое главное, по этой причине не можем организовать им досуг, проводить встречи, занятия в группах исходя из разных интересов и физического состояния инвалидов. А их сейчас в Шымкенте уже около 38 тысяч. И это число, к сожалению, растет. Поэтому этот вопрос тоже требует решения и поддержки со стороны госорганов.
- Резюмируя наш разговор, как Вы можете подытожить ситуацию, что предложить?
- Скажу так: эта сфера - очень тяжелая и непрерывная работа. Социальная сфера всегда была и остается самой сложной. И, наверное, многое здесь зависит от людей, стоящих у власти. Думаю, что курирующие эту сферу чиновники должны не только в ней разбираться, быть компетентными, зрелыми, но еще и, самое немаловажное, человечными. Они должны уметь слушать и слышать. Конечно, не только инвалидов, но и другие категории людей, нуждающихся в социальной помощи - малоимущих, престарелых, матерей-одиночек и так далее. Эта сложная сфера требует того, чтобы работающие в ней люди были в какой-то степени идейными.

Шымкентские театры вновь стали принимать зрителей

После вынужденной полугодовой работы в онлайн-формате городские театры возобновляют традиционный режим «живых» выступлений перед публикой. На этой неделе состоялись первые представления. Новый театральный сезон в Шымкенте, хоть и с ограничениями, стартовал.

Когда
Нет зрителя

Не будет преувеличением сказать, что его открытия ждали как никакого другого. Из-за карантинных предписаний в течение шести месяцев шымкентские театры показывали спектакли, тематические постановки, концерты на виртуальной «сцене» - в соцсетях. В онлайн-режиме шли также репетиции и в целом строилась почти вся работа театров.
За это время творческие коллективы освоили немало нового, расширили форматы работы. Но очень соскучились по живому общению. Как признавался ранее в интервью нашей газете директор Шымкентского городского русского драматического театра Игорь ВЕРБИЦКИЙ, театр не может существовать без зрителя: по большому счету, если его нет - нет и театра.
Понятно, что возобновление работы в привычном режиме вызвало всплеск положительных и откровенно восторженных чувств служителей Мельпомены. Их радостный настрой и предвкушение от игры перед публикой на реальной сцене выражались даже в самих объявлениях о предстоящих спектаклях. Причем, начиная уже с пунктуационного уровня – обильным использованием восклицательных знаков. Обращение к зрителям не иначе как к «дорогим» и «любимым», определение премьерных показов как большой новости и события, подчеркивание возможности прийти и посмотреть постановку, а не увидеть ее онлайн – все это демонстрирует, насколько карантин позволил понять и прочувствовать ценность этих, как казалось раньше, привычных мероприятий.
Открытие нового театрального сезона на прошлой неделе проанонсировал в прямом эфире в Facebook первый заместитель акима города Шынгыс МУКАН. О том, что в связи с ослаблением карантинного режима с 28 сентября все театры в городе вновь открывают свои двери для зрителей, сообщила на днях пресс-служба акимата Шымкента. Как говорится в сообщении, в новом сезоне все функционирующие в городе шесть театров будут радовать жителей и гостей города разнообразными премьерами.

Премьерный выход

Первые показы состоялись 29 сентября. В этот день коллектив узбекского драматического театра открыл 18-й сезон премьерой музыкальной комедии Шавката Пардаева «Әпендізада», а городской театр сатиры и юмора начал 13-й сезон музыкально-развлекательной постановкой «Карантиндегі қызықтар» (по Уалибеку Абдраимову).
«Әпендізада» повествует о сыне Апенди Досмате. Следуя дорогой чести и принципам отца, благодаря своему уму и находчивости юноша достигает своей цели. Он обводит вокруг пальца обманывающих народ богатых и бесчестных людей. И находит деньги на женитьбу, не имея изначально абсолютно ничего.
Всеобщий народный любимец Апенди, победа добра над злом, жадностью и ненасытностью, герои-животные и по большей части безымянные персонажи придают истории некоторый абстрактный и назидательный характер. Режиссер-постановщик пьесы и главный режиссер театра Жавлон САЙИТОВ признает, что поставленные проблемы актуальны во все времена, мотивы, идеи и типажи спектакля вечны. Но это не сказка, подчеркивает он. «Это - музыкальная комедия-фарс, - уточняет режиссер. - Это совмещение выдумки и фактов, вневременного сюжета и реалий, когда фольклорный герой словно живет в современности».
Причем вполне узнаваемой, даже местной. Это, к примеру, такие реалистические детали, как сайрамский базар, взлетевшие цены, карантинные меры и другое. Синтетичность произведения проявляется и на внешнем уровне. Так, древние герои бай и судья используют слова наших дней, носят красочные народные и современные костюмы и так же исполняют народные и современные танцы и песни. Причем танцуют, поют и играют на инструментах исключительно вживую.
Еще одна характерная особенность: представление проходило в малом зале, что вкупе с немногочисленной публикой создавало камерную атмосферу. Чтобы быть еще ближе к народу, истосковавшемуся по живым зрелищам за время карантина, артисты ходили в проходах, садились напротив зрителей. Со спектакля, который получился по-настоящему ярким, зрелищным, живым и запоминающимся, они ушли восторженными.
О реалиях нашей жизни в период пандемии говорится в премьерном спектакле театра сатиры и юмора с говорящим названием «Карантиндегі қызықтар». На примере одной семьи в нем показано, как переживают карантин казахстанцы. К слову, карантин диктует правила и для самих постановок. В соответствии с требованиями санврачей, для соблюдения социальной дистанции между посетителями количество мест в зрительном зале ограничено до 50 человек. От посетителей также обязательно требуется ношение медицинской маски.

Начали онлайн, продолжили офлайн

Два городских театра уже открыли сезон ранее в онлайн-режиме. Так, шымкентский театр кукол и юного зрителя начал 38-й сезон 10 сентября с показа постановки «Саржағал» (Ефим Чеповецкий, Григорий Усачев). Это переведенная на казахский язык пьеса-сказка, называющаяся в оригинале «Я цыпленок, ты цыпленок». Герой - добрый и отзывчивый Цыпленок - хочет помочь всем птицам вокруг него и всему окружающему миру. История о том, как все могут жить дружно «под одним крылом», выражает непреходящие и очень важные для воспитания ребенка идеи доброты и дружбы.
Как рассказала заведующая литературной частью театра Айкерим САПАРБЕКОВА, сейчас их коллектив готовит к премьере спектакль для детей «Котенок по имени Гав» (Григорий Остер). Сюжет этого произведения известен по мультфильму. В нем рассказывается о котенке с необычным именем Гав и его друге щенке Шарике. Гав постоянно попадает в нелепые ситуации и находит приключения, как только выходит из дома. Спектакль призывает к настоящей дружбе, заботе взрослых о маленьких и слабых. Его сдача планируется на октябрь.
Театр оперы и балета открыл свой 13-й сезон онлайн 11 сентября оперой Евгения Брусиловского «Қыз Жібек». В прямом эфире зрители смогли послушать отрывки и известные арии из этого произведения, занимающего особое место в истории национальной культуры: это первая казахская опера.
А 30 сентября театр встретил зрителей офлайн на вечере классической музыки. Ведущие солисты театра исполняли шедевры мировой классической музыки, известные произведения русских и казахских композиторов – В. А. Моцарта, И. Штрауса, Дж. Россини, Ф. Шумана, П. И. Чайковского, М. Глинки,
Г. Свиридова, Н. Римского-Корсакова, Б. Жуманиязова, С. Абдинурова,
С. Мухамеджанова, С. Еркинбекова и других. Изюминкой вечера стали два «Парада» - мужской «Парад баритонов», представленный Алексеем Скибиным, Айбеком Канатбеком, Айдаром Баимбетовым и Нематилло Зкруллаевым, и женский «Парад сопрано» в составе Айгуль Азатовой, Жулдызай Мусаевой и Карлыги Бердияр.
В октябре театр планирует представить премьеру «королевы оперетт», как именуют «Веселую вдову» Франца Легара. Сложные вокальные партии, множество арий, дуэтов и хоровых сцен делают это произведение трудным для постановки. Потому «Веселую вдову» на шымкентской сцене анонсируют как событие в театральном искусстве региона.

Большие планы

Русский и казахский драмтеатры начнут сезон через несколько дней. 91-й театральный сезон в русском драматическом театре
8 октября откроет «Гамлет» (Уильям Шекспир). Этот спектакль в постановке известного российского и казахстанского актера и режиссера Алексея Шемеса, напомним, впервые был представлен 8 марта этого года (об этом писала «Панорама Шымкента» в №24 от
1 апреля). Затем его успели сыграть до начавшегося карантина всего три раза. Директор театра Игорь Вербицкий считает, что четырех мартовских выступлений для миллионного города ничтожно мало, и «Гамлет» фактически не отыгран. Поэтому это можно смело назвать премьерой.
«Мы усиленно, интенсивно готовимся к открытию этого сезона, сейчас идут последние репетиции, - говорит директор. - За полгода очень соскучились. Думаю, соскучились и зрители. Потому это будет очень долгожданная и ценная встреча. Ограничения по заполнению зала - не более 50 человек - конечно, это ненормально. Это только ради удовольствия и в материальном плане только для поддержания штанов. Это плохо. Но это лучше, чем вообще не работать. Поэтому мы рады хотя бы 50 зрителям, которые придут к нам. Кстати, все билеты уже проданы. Коронавирус создает такой ажиотаж».
В октябре поклонники театра также смогут посмотреть ряд спектаклей, которых не было в репертуаре уже несколько лет.
«За время пандемии и карантина у нас появилась возможность репетировать, - пояснил собеседник. - Мы восстановили многие спектакли, в том числе «Сон в летнюю ночь», «Клятва Абулхаира», «Поэма о любви». Зрители ждут эти старые песни о главном или новые песни о старом».
В конце октября коллектив собирается поехать с «Гамлетом» на международный театральный фестиваль «ТеАrt-Көкше» в Кокшетау. Затем театр планирует представить премьеру сказки для маленьких зрителей «Гусенок Дорофей», а после - постановку пьесы Бертольда Брехта «Страх и нищета в Третьей империи», предложенную когда-то работавшим в шымкентском театре российским режиссером Олегом Белинским. Работа с ним шла и продолжает идти в онлайн-режиме, что создает определенные трудности.
Потом начнется подготовка традиционных для театра плановых мероприятий - новогодних утренников и сказок, празднования Рождества, вечера Высоцкого в день его рождения 25 января. Все это в планах на ближайшие несколько месяцев. В театре надеются, что задуманное осуществят. Главное, чтобы коронавирус не помешал.

Обыкновенная мама необыкновенного ребенка... Так называет себя создатель и главный редактор информационного портала balatimes.kz, волонтер и активист партии Nur Otan Жанель ЖУМАЛИНОВА.
В интервью «Панораме Шымкента» она рассказала о том, почему решила создать и как намерена развивать дальше сайт для родителей детей с инвалидностью, в чем их основные проблемы, что дало ей силы преодолеть трудности и вдохновляет продолжать работать.

- Вы являетесь главным редактором сайта balatimes.kz. В чем его особенности?

- Прежде всего, хочу подчеркнуть, что он не носит узкой направленности: сайт не только для особенных детей, как его часто называют, - он посвящен всем детям абсолютно. Сайт инклюзивной направленности. Мы недавно специально разработали дополнительные разделы с базой детсадов, школ, больниц и поликлиник, где любой родитель может написать обращение на любую тему, - достаточно будет зарегистрироваться. На сайте, подобных которому нет в Казахстане, будет также создан первый в Казахстане форум, посвященный детям. Будут обсуждаться вопросы сферы образования, здравоохранения, оказания социальных услуг для детей с инвалидностью, защиты прав детей, проблемы насилия.
Для чего мы это делаем? Чтобы каким-то образом помочь и, может, системно изменить ситуацию. Ко мне как к волонтеру часто обращаются родители в экстренных случаях, когда требуется срочная помощь. К примеру, ребенка не принимают в больницу. Они связываются со мной, я начинаю звонить, публикую пост в Facebook - и все решается. А почему нельзя делать все сразу, чтобы все дети имели равный доступ?! А если у вас нет человека, кто может позвонить, помочь, грубо говоря, впрягаться за вас?
Я сама столкнулась с подобным, когда у моего сына в семимесячном возрасте начались судороги. Это была целая «экскурсия» по городу - нас не приняли в одну больницу, перенаправили в другую, оттуда хотели отправить обратно, и это длилось несколько часов. Ездили туда-сюда, а все это время ребенку никто не помогал, судороги продолжались, фактически он мог умереть у меня на руках. Когда мы начали звонить повсюду, подключили всех, кого можно. Сына, наконец, положили в одно из медучреждений и оказали первую помощь. Спустя несколько месяцев опять были проблемы с помещением в стационар, назначением препаратов. В итоге у ребенка пошел отказ от воды и еды, а после капельницы вновь начались судороги, и его полностью парализовало.
Такое полное безразличие и халатность очень пугают. Потому что именно несвоевременное оказание первой помощи может привести к тому, что впоследствии ребенок может приобрести инвалидность. Если бы изначально на ранней стадии выявляли, ставили точный диагноз, знали бы точно, от чего лечим, тогда бы мы не калечили столько детей.
Я молодая мама, у меня первый ребенок, я не врач, не понимала и не знала многих вещей. Тем более что из роддома сын выписался абсолютно здоровым. Мы проходили все профосмотры, и до семи месяцев все было хорошо. Появление судорог должно было стать первым сигналом, прежде всего для медиков. Надо было сразу бить тревогу, чтобы вовремя среагировать и не допустить инвалидизации.
Чтобы другие родители не попадали в подобные ситуации, могли получить своевременную консультацию у специалистов, задать волнующие вопросы, обратиться к представителям каких-либо учреждений и обсудить проблемы с другими родителями, я и решила создать сайт.
К примеру, родитель ребенка с диагнозом ДЦП регистрируется и, если не найдет ответа на свой вопрос в списке наиболее часто задаваемых, может обратиться к узкому специалисту, описать проблему и получить консультацию, а также советы мам, которые с этим сталкивались. На сайте размещены материалы о заболеваниях, справочники, контакты и данные реабилитационных центров и много другой важной и нужной информации. Ведь зачастую мамы и папы даже не знают, куда обратиться с той или иной проблемой.

- Правда, что сайт был открыт на деньги подписчиков?

- Да. Мои родные, друзья, родители детей с инвалидностью с нашего чата в WhatsApp и просто подписчики в Facebook собрали вместе 250 тысяч тенге, на которые и был создан этот сайт. Потом я обращалась в разные государственные органы, к грантодателям с просьбой профинансировать наш
проект, но везде отказывали. Недавно, спустя полтора года, мы выиграли грант управления предпринимательства акимата Шымкента в размере пяти миллионов тенге, средства которого пойдут на доработку нашего сайта и открытие мини-типографии.

- В чем будет заключаться доработка?

- На сайте будет открыт форум, создан интернет-магазин и заработает краудфандинговая платформа. Основная задача форума - объединить всех вокруг здоровья ребенка. Мы приглашаем присоединиться к нам представителей госорганов, медучреждений, фондов, НПО, общественных организаций и разнопрофильных специалистов-медиков.
Надеемся, что здесь будет вестись здоровый диалог. В Казахстане до сих пор не было общей платформы, на которой можно было «собраться» всем заинтересованным сторонам в одном месте и прийти к какому-то общему решению. У нас, к сожалению, слабо развито межведомственное взаимодействие.
Возьмем ту же индивидуальную программу реабилитации ребенка. Услуги, которые ему положены, - лечение и реабилитация, обеспечение инвалидной коляской, устройство в садик и другое - исполняются в разных ведомствах и структурах. И получается так, что мама мечется между ними, ее «футболят», и, запутавшись, она теряет силы для того, чтобы что-то предпринимать. А страдает при этом ребенок.

- Есть ли какие-то организации, которые уже согласились с вами сотрудничать?

- Да. Например, Национальный центр детской реабилитации в Нур-Султане. Я проводила там презентацию нашего портала, объявив о ближайшем запуске форума. Директор центра Шолпан Булекбаева сказала по этому поводу, что «наконец-то интернет дошел до того, до чего не дошли руки и ноги». Она призналась, что лет десять назад мечтала сделать что-то подобное, объединив всех на единой площадке.
Есть и другие партнеры. Мы открыты для сотрудничества со всеми. Многие врачи говорят, что формат первичной консультации и предварительной диагностики посредством интернета удобен и для них, для последующей работы с ребенком. Но, конечно, больше всего ждут форума родители.

- А что будет продаваться в интернет-магазине?

- Продукция, которую изготавливают наши родители. Это как раз-таки возможность для них хоть немного заработать. Допустим, женщины пекут торты, шьют одежду, создают своими руками какие-то изделия. Размещая в интернет-магазине информацию об этих товарах, мы поможем им со сбытом, а это очень важно. Нашим мамам есть что предложить. Я буду изготавливать карточки PECS (это коммуникационная система обмена изображениями как альтернативная методика для людей с расстройствами аутистического спектра, цель которой научить инициировать коммуникацию. – Прим.) на казахском языке для детей и взрослых. Такие карточки подходят всем детям в разном возрасте.
Очень важно, что сам форум тоже станет своеобразной трудовой площадкой: модерировать его могут наши мамы. У большинства из них нет медицинского образования, но, столкнувшись с болезнью своих детей, они изучили про нее кучу информации и стали в какой-то степени специалистами. Мы сейчас прорабатываем с Министерством труда и социальной защиты вопрос об их возможном трудоустройстве на социальные рабочие места в роли модераторов и администраторов сайта. Таких мамочек с нашего чата из разных регионов, которые готовы работать, примерно 15. Это и есть наш костяк, наша команда.

- Что будет после того, как грантовые средства закончатся? На что он будет существовать?

- Мы планируем продолжать работу за счет комиссионных средств, собранных на краудфандинговой платформе, а также интернет-магазина. Конечно, было бы хорошо, если часть зарплаты на социальных рабочих местах субсидировало государство. Понятно, что некоторую работу, главным образом техническую, будут делать привлеченные люди со стороны - по программе «Молодежная практика». Наши родители не могут работать полноценно весь рабочий день, как другие. А ведь им еще надо будет выезжать на реабилитацию.
Мы привязаны к больному ребенку, и уход за ним - это фактически жизнь в режиме 24/7. Многие думают, что родители особенных детей не хотят работать и довольствуются пособиями на ребенка, живут на них. Да, не отрицаю, такие люди есть. В большинстве же своем родители очень хотели бы работать, они мечтают работать, но здоровье ребенка с тяжелым диагнозом не позволяет этого делать. Для этого нужно создать условия, продумать какой-то механизм.

- Как лично у Вас строится день? Что Ваш сын не может сделать самостоятельно?

- Я одинокая разведенная мама, которая полностью решает все проблемы самостоятельно. Я всегда сопровождаю Султана на улице. Конечно, нельзя всегда опекать ребенка, поэтому я стараюсь спрятаться от его глаз, но всегда находиться рядом. Потому что он только учится разговаривать и выражает свои желания и эмоции действиями и движениями. К примеру, «приглашает» поиграть детей, обняв кого-нибудь. Не может объяснить окружающим, что он хочет. Поэтому пребывание в социальной среде все время требует моего присутствия.

- Сколько ему сейчас лет? Как он себя чувствует?

- Султану уже пять лет. Он ходит в садик. Самочувствие сейчас неплохое. Благодаря помощи моих родных, моего режима работы в качестве мамы, психолога, няни, медсестры, ЛФК-инструктора и массажиста - а это все профессии матери такого ребенка, и благодаря нашему милому Доктору Гульжахан Сайдуллаевне Махамбетовой, Султан побеждает один диагноз за другим и возвращается к полноценной жизни. После того, как медики выдали мне неподвижного ребенка с зондом в носу, который не мог ничего держать, сидеть, был со скрюченными в локтях руками, я буквально оживляла его со шприца. Сейчас он у меня гоняет на самокате, учится ездить на велосипеде.
Многие женщины спрашивали: как мне удалось поставить сына на ноги? Ответ прост: я отдаю ему не только все время, но и средства. Хожу в вещах, приобретенных еще до декрета, потому что все деньги уходят только на ребенка. Это витамины, продукты питания и другое. Если не кормить хорошо, у ребенка не будет энергии.

- С какими общими проблемами приходится сталкиваться родителям особенных детей?

- Как я уже говорила, это вопрос трудоустройства и дальнейшего социального обеспечения. Я предлагала трудоустраивать матерей в малые и средние центры реабилитации для детей в шаговой доступности. Тогда они находились бы вместе с ребенком и у них бы продолжался рабочий стаж. К примеру, я уже пять лет после рождения сына сижу дома, и у меня нет стажа и пенсионных отчислений. Сумма пособий ребенка и матери по уходу за ним небольшая, на нее нелегко прожить. А ведь нам еще приходится снимать квартиру. Я плачу ежемесячно 40 тысяч тенге, и лучше выплачивала бы их в счет своего будущего жилья.
Жилищный вопрос - это еще одна острая проблема наших родителей. Я считаю, что мы должны идти отдельной категорией, а не вместе с многодетными, и иметь возможность оформлять кредит без первоначального взноса.
Надо также решать вопросы медицинской и психологической поддержи самих мам. При режиме 24/7 у них вечный хронический недосып, нет времени на свое здоровье, чаще всего они разведены, не всегда находят понимание среди родных. Считаю, что нужна отдельная программа по поддержке женщин с особенными детьми. Нужна структура, может, комитет, по делам этой категории родителей при Президенте. Это позволит системно и оперативно решать все вопросы без проволочек. Хотя надо признать, что сейчас многое в системе защиты материнства и детства меняется в позитивную сторону.

- А насколько, на Ваш взгляд, развито инклюзивное мышление у нас в стране и когда надо начинать его формирование?

- Конечно, еще очень недостаточно. Начинать формировать соответствующее мышление, отношение и восприятие людей с ограниченными возможностями как равных надо даже не со школы, а с детского сада. Мне однажды прислали фотографию, на которой снято, как на детской площадке сидят вместе ребята разного цвета кожи и разных физических возможностей, некоторые в инвалидных креслах. Это фото из Испании. И это образец, который видят и на котором учатся дети. С детства они видят мир разных и при этом абсолютно равных людей. Думаю, что наши профильные ведомства должны вести просветительно-воспитательную работу в этом направлении, снимать подобные тематические видеоролики.
Меня вдохновило еще одно поразительное фото, которое мы поместили в соцсетях нашей группы. На нем счастливая супружеская пара: мужчина в добротном инвалидном кресле передвигается, держа за руку женщину, идущую на двух протезах. Вот это уровень жизни, отношения общества к людям с особыми потребностями в развитых странах.
Чтобы подобное было у нас в стране, нужно в первую очередь нам самим проявлять активность. Мы должны говорить о своих правах, требовать исполнения законов и поднимать свои проблемы. И если у нас получается что-то менять, значит, это работает. Например, во время пандемии сначала выдавались продуктовые корзины малоимущим, многодетным, получателям АСП. Мы добились, чтобы собес включил и нас в этот список. В итоге более 800 тысяч человек по Казахстану получили эту помощь.
Подобных примеров немало. Не надо ничего изобретать - надо просто немного повернуть движущуюся «машину» в нашем направлении. Тогда получится результат, при котором будет более комфортно находиться рядом с нами и нам в обществе. Самое главное при этом – соблюдение прав детей.

- У Вас сложная судьба, на Вашу долю выпали большие испытания. Тем не менее, Вы нашли силы бороться за ребенка и объединили вокруг себя родителей. Что помогло выстоять и выдержать?

- Наверное, самое главное - это чувство ответственности. Когда остаешься один, думаешь так: другие дети в какой-то мере счастливее, потому что у них есть и мама, и папа, и если что-то произойдет с ребенком, о нем будет кому заботиться. А когда ты одна, четко понимаешь, что если с тобой что-то произойдет, то твой ребенок в лучшем случае попадает в детский дом, в худшем - в психдиспансер.
Конечно, на все воля Всевышнего. Но все-таки все в твоих руках, ты должен что-то делать ради того, чтобы ребенок преодолел диагнозы, ему стало легче. У каждого родителя должна быть ответственность - ребенок ведь не просился на свет. А раз он появился, раз ты его родил, то обязан сделать для него все возможное!
Второе - это мой характер. Я всегда была активисткой. Хорошо училась в школе, на отлично окончила университет, участвовала в олимпиадах, соревнованиях, самодеятельности, общественной жизни. До декрета я работала на должности заместителя директора страховой компании. Думала, когда сыну исполнится два-три годика, вернусь к прежней работе и обычной жизни. А тут происходит врачебная ошибка - мой прежний уклад полностью поломался. Повезла в больницу нормального ребенка, у которого все работало, а как вышло… И тогда терзала себя мыслями: как ты, со своими знаниями, дипломами и сертификатами, не смогла справиться и уберечь свое маленькое живое существо, которое выносила девять месяцев. Потом долгое лечение, развод. Запросто можно было и ума лишиться. Но надо думать о ребенке. Конечно, было трудно и сейчас нелегко. Но это не наш выбор - это судьба. И если ты столкнулся с этим, в любом случае должен выйти победителем. Иначе быть не может. Вот такая у меня позиция.

- Как победитель и лидер сообщества какой совет Вы могли бы дать мамам особенных детей?

- Важно понять, что они в болезни ребенка не виноваты. Многие мамы начинают винить себя. Родственники говорят, что она плохо ухаживала, у нее плохая наследственность, она сама больная. Зачастую это заканчивается распадом семьи. А ведь родные наоборот должны относиться с пониманием, поддержать, помочь поставить дитя на ноги. Ситуация должна сплотить всю семью.
Нужно помочь женщине не сломаться. У нее послеродовая депрессия, а тут рождается ребенок с особенностями, хотя вроде она сдавала все анализы, проходила обследования, все было нормально. Ей говорят в роддоме: можешь отказаться. Она отрицает такой выход, но все равно пребывает в шоке. Тем более, если это были первые роды и первый ребенок. Некоторые девушки признавались мне: «Жанель, мы хотели повеситься до того, как познакомились с Вами». Они находились на грани от самого факта рождения больного ребенка и последовавшего затем прессинга родственников и неделикатности медицинского персонала.
Знаете, когда слышишь такие слова, выражения благодарности от тех, кто чувствовал себя в безвыходном положении, когда понимаешь, что, возможно, кого-то спас, это очень трогает и наполняет силами. Я ведь не железная и тоже, бывает, срываюсь и плачу в подушку. Иногда у меня бывают моменты, когда хочется все бросить и спрятаться, когда те же родительницы по нескольку раз задают одни и те же вопросы.
И вот слышишь: ты такая молодец, ты такая сильная, ты нас вдохновляешь. В такие моменты осознаешь, что раз уж ты запустила это колесо, оно должно привести к определенному результату. А если от этого откажешься, значит, не надо было ничего и начинать. Тем более что столько людей в тебя верят.
Хорошо, что мы начинаем постепенно уходить от советских представлений, когда люди с инвалидностью практически умирали, не доживая свой век. Летом прошлого года я стала свидетельницей одной сцены. Под окном шумели гости свадьбы, среди них была девочка в инвалидном кресле. В ее глазах читалась радость от выхода в «свет» и всего происходившего. Глядя на нее, радовалась и я. Значит, не зря я работаю и помогаю. Если вот так хотя бы один ребенок, прикованный к инвалидной коляске, просто выедет на улицу и будет участвовать в общем мероприятии, было бы здорово. Потихоньку все идет к изменениям. Они просто неизбежны. Все непременно будет хорошо!

15 августа на территории многих стран бывшего СССР принято отмечать День археолога. Этот профессиональный праздник не является общегосударственным выходным днем и не включен в перечень памятных дат. Он неформально объединяет всех тех, кто имеет отношение к самой увлекательной науке - археологии.
«Панорама Шымкента» приурочила к этой дате интервью с ведущим археологом Шымкента - доктором исторических наук, профессором Южно-Казахстанского государственного педагогического университета Александром ПОДУШКИНЫМ. Всю свою жизнь он посвятил исследованию древнего государства Кангюй, существовавшего на территории Южного Казахстана. Ученый рассказал о результатах своего труда, истоках интереса к этой теме, роли отца в выборе профессии, своей заветной цели и многом другом.

- Александр Николаевич, в этом полевом сезоне Вы нашли на городище Культобе полный образец древней кангюйской письменности, совершив, по Вашему же собственному выражению, научный прорыв («ПШ» писала об этой находке в №49 от 1 июля 2020 года. – Прим. ред.). А сколько всего фрагментов было обнаружено до этого?

- Последняя находка представляет собой глиняный кирпич, на котором вырезано свыше 200 знаков, оформленных в семь строк. До этого, начиная с 1990-х годов, было найдено 18 фрагментов, в общей сложности 600 с лишним знаков и примерно 60 строк. Практически каждый год мы находим на Культобе образцы протосогдийской письменности, которые я называю кангюйским письмом. Оно имеет прямое отношение к древнему государству Кангюй, существовавшему на территории Южного Казахстана в течение 600 лет - со второго века до нашей эры до четвертого века нашей эры и упоминавшемуся в многочисленных китайских источниках.
Данное письмо алфавитное, строчное, алфавит арамейский. Оно маркирует один из восточных диалектов древнеиранского языка. Безусловно, это очень знаковое явление, из которого можно было бы сделать прекрасный бренд Казахстана. Потому что письменность на керамических кирпичах-таблицах пока не имеет аналогов на территории СНГ. Не все древние государства имели письменность и письменную культуру, а Кангюй имел.

- О чем говорят эти древние письмена?

- Часть найденных до этого фрагментов и текстов дешифровал известный английский ученый-лингвист и востоковед Николас Симс-Уильямс. В письменном памятнике указаны крупные городские центры Центральной Азии первых веков нашей эры - Нахшеб, Самарканд, Кеш, Чач, Бухара. Также в нем говорится об основании города и так называемых «людях шатров». Это первое упоминание на рубеже веков номадов как таковых под таким своеобразным и образным выражением. Понятно, что речь идет о кочевниках, которые жили в юртах.

- Сколько всего артефактов кангюйской эпохи было найдено за все годы экспедиций и что можно на их основании сказать о Кангюе?

- Точное число находок не могу назвать - их тысячи. Все они находятся в музейных учреждениях Казахстана. В частности, в областном краеведческом музее, в выставочном центре нашего университета, у которого нет статуса музея. И самое главное, все основные артефакты высокой социальной значимости я официально сдаю в Центральный Государственный музей Республики Казахстан (Алматы. – Прим.).
Результаты раскопок - как памятников оседло-земледельческого периода, так и объектов захоронений номадов, которые входили в состав этого государства, - говорят, что Кангюй был полиэтничным государством. Это было высокоцивилизованное государство с мощной социальной структурой, в котором имелась городская культура и письменность. Оно находилось на Великом Шелковом пути и исполняло связующую роль между древнейшими государствами того периода - Хорезмом, Парсией, Греко-Бактрией и Китаем.
Кангюй был одной из самых достойных страниц в нашей истории. Те же эпиграфические артефакты - таблички с письменностью - дают представление и подчеркивают уровень цивилизации Кангюя. Я говорил это сотни, тысячу раз и еще раз скажу, что письменность - это не только индикатор высочайшей цивилизации, но и атрибут государственности. Kaнгюй был одним из немногих древних образований на фоне, скажем, древнесакского союза племен, уйсунского союза племен, которое имеет право называться государством. Собственно, в китайских источниках оно фигурирует под названием Канцзюй-го, где иероглиф 国 (guó) означает государство.
И это очень важно для нашего современного народонаселения, которое обращается к истокам своей древней культуры, и для современных казахов, поскольку кангюйцы сыграли большую роль в этногенезе казахского народа на ранних этапах.

- Почему упоминания Кангюя часто сопровождаются эпитетами «загадочный», «призрачный»?

- Это связано с тем, что письменных источников о Кангюе чрезвычайно мало, образно выражаясь, 4-5 страничек в китайских хрониках. До недавнего времени, 30-40 лет назад, вообще была кангюйская проблема в науке. Вопрос стоял в элементарной вещи - локализации Кангюя на современной карте. Были разные мнения по поводу расположения этого государства в древности. Сейчас большинство ученых склоняется к тому, что оно существовало на территории Южного Казахстана, и именно в бассейне реки Арысь «билось» его сердце.

- Сердце – это, выражаясь административно, – столица?

- Да, было известно, что столицей кангюев был город Битянь. Поскольку мы находимся вблизи самого крупного городища Южного Казахстана – Караспантобе, я считаю, что он и являлся две тысячи с лишним лет назад столицей государства Кангюй, которое включало в себя еще пять малых владений. Почему? Опять-таки – рядом, всего в семи километрах, Культобе – древний центр письменности Кангюя.

- Насколько, на Ваш взгляд, Вам удалось приоткрыть завесу тайн Кангюя?

- Мне сложно судить - пусть это делают другие. Могу сказать так: это дело всей моей жизни. Уже на протяжении 40 лет я популяризирую культурное наследие государства Кангюй. Я выделил Арысскую культуру Южного Казахстана. Археологическая культура - это фиксация определенных традиций в материальной культуре на группе памятников одного времени и одного региона.
В 1999 году я защитил диссертацию по теме «Арысская культура Южного Казахстана», потом издал книгу. На археологическом материале показал культуру Кангюя. В 2007 году стал первым гуманитарием Казахстана, выступившим с докладом в Национальной академии Франции, - о нашей письменности. К слову, обнаружение кангюйского письма европейские ученые считают открытием мирового уровня.

- Есть ли у Вас какая-то сверхзадача в изучении Кангюя?

- Есть. Я считаю, что эти керамические таблички имеют отношение, хотя бы косвенное, к письменному архиву кангюйского правителя. В изданном в 1944 году учебнике по истории Казахской ССР крупный востоковед, московский ученый Анна Панкратова указала, что кангюйский князь имел писаный кодекс – подразумевается, законы. В китайских летописях говорится, что во дворце правителя кангюев имелись письменные своды законов. Вот это для меня и есть ориентир, цель поисков. Хотя, может, и не было этого архива, может, была просто фиксация какого-то крупного события…

- В любом случае, несмотря ни на какие обстоятельства, Вы останетесь фанатом Кангюя?

-Не люблю этого слова и громких слов. Хоть у меня есть имя в мировом масштабе, я - обыкновенный и, подчеркну, простой советский ученый, который, как рабочая лошадка, на протяжении десятков лет работает над одной темой. И поэтому имеет результаты. Простая рабочая обстановка, целеустремленность и желание осуществить какие-то поставленные цели на каждый полевой сезон и их достижение. Вот и все. Труд, труд и труд. Моя докторская диссертация - это 28 лет работы.

- Вы - потомственный археолог. Какую роль в выборе профессии и становлении сыграл Ваш отец?

- Ключевую. Мой отец - Николай Павлович Подушкин - известный ученый, начинал здесь вести раскопки в конце сороковых - начале пятидесятых годов, участвовал в экспедиции основоположника археологической науки Казахстана Александра Бернштама, оставил много трудов. Он ни на чем не настаивал, а просто учил собственным примером. Я с малолетства, с семи лет, ездил с ним в экспедиции. Меня просто некуда было девать - мать работала, и я был летом с отцом на раскопках.

- Во сколько лет решили стать археологом?

- Когда уже был студентом. Отец возглавлял археологическую практику, я видел, как он работал. Он привлекал меня, а потом тихо, ненавязчиво переложил свои обязанности на меня. Я все делал, и это была большая ответственность. Потому что раньше у нас на истфаке учились не пять человек, как сейчас, а по 100 – две группы казахского и две группы русского отделения по 25 человек. И эти сто человек надо было кормить целый месяц, обустраивать им быт и так далее. Это был большой труд, и я очень благодарен своему отцу за то, что он меня на него подвиг.
Есть еще такой момент. Я как человек не совсем амбициозный не хотел защищать докторскую диссертацию. А отец настоял на этом и оказался прав - как с научной, так и социальной позиции. При этом отец не помогал в подготовке моих работ, диссертаций - кандидатскую, кстати, я защищал в МГУ. Он сказал мне: ты сам все знаешь – пиши сам. Он меня просто направил на путь науки, образно говоря, дал пинка. Это как учат плавать. Берут, выкидывают в реку, поплыл – хорошо, утонул – ну что теперь!..

- Почему Вы решили заниматься именно историей Кангюя?

- Потому что с детства видел свидетельства этой культуры. Мой отец вскрывал ранние памятники, относившиеся к эпохе Кангюя. Будучи студентом, в 1970-1975 годы, я участвовал во всесоюзных археологических студенческих конференциях - ВАСК. Ездил в Москву, Алматы, Ташкент, выступал там с докладами. Они окончательно утвердили мой выбор по этой тематике.
Я сам являюсь учеником выдающегося археолога Кемаля Акишева, открывшего «Золотого человека», ставшего общемировым брендом Казахстана, облик которого ассоциируется с нашим государством. Его славные традиции я стараюсь продолжить.

- Кроме Вас, в Казахстане сейчас еще кто-то занимается исследованием археологических памятников Кангюя?

- Занимались. Эти люди – известные ученые Карл Байпаков и Ерболат Смагулов – умерли.

- А есть ли у Вас самого ученики, которые продолжат Ваше дело?

- У меня есть команда. Есть люди, которые со мной работают, помогают мне, участвуют в экспедициях. Но об учениках в большом смысле этого слова говорить не приходится. Поясняю почему: сейчас поколение другое, пронизанное меркантильностью. Заниматься археологией сейчас - дело неблагодарное, в понимании молодых это безденежье. Вот тут-то как раз нужно быть фанатиком.
Увы, сейчас таких в моем окружении я не наблюдаю. Да, есть ребята, есть продолжатели. Но так, чтобы полностью посвятить себя этому делу, отдать ему 44 года, жить в возрасте под 70 лет в палатках – это слишком тяжелый для них вариант. И нереальный. Таких «больных» людей, в кавычках, в хорошем смысле, нет.
Я уже на пенсии. Но какие-то силы еще есть. И пока они будут, я буду продолжать работать. В этом году нас финансировал один частный республиканский фонд. Думаю, что это очень символично. Несмотря на нынешнюю достаточно тяжелую ситуацию с пандемией, тем не менее, находятся организации и частные лица, которые имеют возможность выделить средства на развитие науки. Это очень радует, и в определенной степени это хороший прецедент, потому что он прямым образом вписывается в программу «Рухани жаңғыру», связанную с исследованием, популяризацией и сохранением историко-культурного наследия нашей страны.

Пандемия коронавируса вынудила перейти на дистанционную работу многие сферы, в том числе и культуру. Уже четыре месяца все учреждения культуры Шымкента работают в непривычном для них формате.
Что было сделано за это время, какие трудности преодолены, в чем плюсы и минусы работы онлайн, поделились с нашей редакцией управленцы и деятели культуры.

Трудности перехода

Заместитель руководителя управления культуры, развития языков и архивов Шымкента Галия ШАРАФИЕВА рассказала, что со времени объявления ЧП на территории Казахстана организации культуры города провели свыше 700 мероприятий в онлайн-формате, которые просмотрели свыше 200 тысяч человек. До этого проводилось около 60 мероприятий в неделю, а сейчас, в связи с отпусками и закрытием театральных сезонов, в два-три раза меньше. В онлайн перешли самые различные формы - конкурсы, фестивали, концерты, спектакли, мастер-классы, творческие встречи, вечера, экскурсии, круглые столы.
«Так как многие организации впервые столкнулись с онлайн-форматом, поначалу им было очень сложно, - призналась Галия Шарафиева. - Я предлагала: если не можете сразу онлайн, заучивайте материал и делайте запись, потом выставляйте их в соцсети, на YouTube. Потому что не сразу всем дано вести прямые эфиры. Потихоньку, после двух-трех записей, набирая опыт и оттачивая навыки, они начали переходить в онлайн-режим».
При этом, как отметила заместитель руководителя управления, освоение нового формата стало для некоторых творческих коллективов своего рода толчком для апробирования новых идей и видов работы. К примеру, городской казахский драматический театр и театр сатиры и юмора активно участвовали в республиканских мероприятиях, вели совместные онлайн-диалоги и обсуждения, наладили интерактивное сотрудничество с другими театрами страны.
Театр кукол и юного зрителя, русский драмтеатр в помощь школьникам ставили и читали программные произведения литературы. К слову, благодаря онлайн-формату зрители имели возможность увидеть лица артистов-кукольников, которые обычно скрыты от публики.
Библиотеки тоже наладили прочную связь с республиканскими учреждениями, «выходили» на конференции, круглые столы, встречи. Кроме того, шымкентские коллективы сами инициировали общереспубликанские мероприятия и организовывали совместные городские акции.
Как напомнила Г. Шарафиева, открытие Года культурной столицы СНГ прошло в День города, 19 июня, в формате онлайн-телеверсии.
«После этого мы планировали провести онлайн около 10 мероприятий, - рассказала собеседница. - План был утвержден. Однако после того, как руководство страны поручило сократить расходы на мероприятия и перенаправить средства на борьбу с коронавирусом, мы продумываем возможность проведения части из задуманного плана без бюджета и призового фонда не в изначально предполагаемом формате конкурсов, а фестивалей. В частности, международного онлайн-фестиваля музыки народов стран Содружества, фестиваля исполнителей эстрадных песен к 90-летию Шамши Калдаякова, фестиваля чтецов, посвященного Абаю, фестиваля детского творчества. Но это, опять-таки, планы. Из-за сложной ситуации их реализация под вопросом».
К слову, коронавирус заморозил и проект этноаула, который также планировалось открыть в рамках Года культурной столицы.
«Он возводился в целях знакомства с культурой, традициями и обычаями казахского народа туристов из ближнего и дальнего зарубежья, наплыв которых ожидался на различных мероприятиях Года, - пояснила представитель управления. - Задумывались тематические юрты, посвященные Аль-Фараби, Абаю, знаковым датам, национальной гастрономии. Юрты на ипподроме установили, подвели инфраструктуру, поставили сцену. Но из-за пандемии все эти работы приостановлены. А выделенные на проект средства направлены на борьбу с коронавирусом».
Г. Шарафиева добавила, что онлайн-формат для учреждений культуры Шымкента не уйдет вместе с карантином. После улучшения эпидситуации и возвращения в оффлайн, как решили многие руководители организаций, они будут продолжать использовать некоторые формы дистанционной работы.

«Это все не то…»

Директор Шымкентского городского русского драматического театра Игорь ВЕРБИЦКИЙ сообщил «Панораме Шымкента», что за время нахождения на карантине их коллектив делал онлайн-выходы актеров, во время которых они общались со зрителями, отвечали на вопросы, выпускал онлайн-спектакли, размещая в сети видео архивных постановок.
«Три-четыре раза в неделю мы их выставляем, - говорит Игорь Вербицкий. – Благо, багаж у нас большой - около 40 спектаклей, не считая сказок. В общем, нам есть что показать».
Кроме того, актеры театра читали произведения литературы по школьной программе, делали поздравления к разным датам. Сейчас хотят запустить акцию - чтение произведений Абая. Это своего рода онлайн-замена заявленной в начале года задумки театра подготовить к 175-летию поэта литературно-поэтическую музыкальную композицию по его «Словам назидания» в переводе Ербола Жумагулова.
Также есть намерение устроить онлайн-чтение актерами театра любимых стихов любимых авторов.
Директор театра также рассказал о больших планах по постановке пьесы Бертольта Брехта «Страх и нищета в Третьей империи», предложенной российским режиссером Олегом Белинским, который когда-то работал в нашем театре, а затем, после переезда в Россию, приезжал ставить в Шымкент несколько спектаклей.
«Эта довольно известная и мало ставящаяся пьеса очень актуальна сейчас, потому что она о зарождении фашизма, - отмечает И. Вербицкий. – Такая тема остра на фоне того, что происходит в Европе, на Украине. И на фоне того, что сейчас время карантина, пандемии, которая, как чума, захватывает и расползается по всему миру. То есть произведение созвучно нашему времени, которое, собственно, и подвело к его выбору».
Пока работа над проектом, конечно, идет в онлайн-режиме – Вербицкий и его единомышленники созваниваются, разговаривают и советуются с Белинским. В онлайн-формате идут любые репетиции, да и вся работа театра в целом.
«Все актеры сидят дома, и мы пытаемся так работать, - говорит директор. - Но это все не то. Потому что репетиция все же должна идти вживую, а так - нет взаимодействия актеров и режиссера. Вообще мне не нравится формат онлайна, потому что в нем нет души. В нем нет отклика, какой есть в живом театре. Мы вынуждены работать в другом формате, так как неизвестно, когда откроемся. Но театр должен существовать со зрителем. Нет зрителя - нет и театра, нет контакта, ответной реакции, этих флюидов, которые идут от зала к актеру на сцену. Ничего этого нет – и, по большому счету, мы сейчас трудимся впустую, вхолостую».

Открытия и ожидания

Известная художница, преподаватель шымкентского колледжа искусств и дизайна им. А. Кастеева Карлыгаш КАНСЕИТ за время карантина открыла для себя и пользуется платформой для художников, коллекционеров и заинтересованных людей из Центральной Азии ArtBazarCA в Facebook. На ней можно как продавать свои работы, так и покупать работы коллег. Это и материальная поддержка друг друга, и общение, и своего рода интернет-галерея.
«Мне было интересно «знакомиться» с новыми именами, следить за их творениями, выставлять свои, - признается Карлыгаш. - Стали друг друга узнавать, общаться, обсуждать произведения, то есть идет интересный арт-процесс».
К слову, ей удалось продать на виртуальном рынке шесть работ. А перед этим художница научилась загружать свои работы на платформу. Новые цифровые навыки Карлыгаш обрела и в качестве преподавателя – начала снимать онлайн-уроки для своих студентов. К примеру, на тему «Как рисовать натюрморт». Все это Карлыгаш считает позитивным итогом карантина. Хотя научить рисовать дистанционно, уверена педагог, все же невозможно.
«Потому что какие-то вещи можно увидеть и понять только в реальном пространстве, - говорит художница. - На фото и видео многое искажается. К тому же есть вещи, которые словами не объяснишь – их надо показывать».
Переход с марта на дистанционное обучение, отмечает собеседница, вовсе не разгрузил, а, наоборот, еще больше загрузил ее как преподавателя. Необходимость готовиться к проведению занятий в новом формате и сам процесс их проведения, потом – контроля, отнимали много времени, поэтому рисовать самой ей было просто некогда.
Творить планирует сейчас, когда студенты ушли на каникулы, а она сама - в отпуск. Подытоживая пережитый период, Карлыгаш больше склонна оценивать его негативно. Художница также поделилась своим предчувствием.
«Не знаю, насколько долго мы зависнем в этом состоянии, - говорит она. - Но у меня такое ощущение, что меняется форма жизни и будут какие-то новые задачи. Пока непонятно, какие. Но перемены точно будут, мы подходим к какому-то барьеру».

Коронавирус, прочь!

Художник, педагог и поэт Ольга ПОДДУБНАЯ уверена, что мир уже перевернулся и мы живем в каком-то другом измерении.
«Мы словно сидим в какой-то скорлупе, не выходим на улицу, - сетует она. - Для творческого человека это вообще ужасное время: мир как будто застыл, все изменилось, все замерло. С ужасом ждешь будущего, живешь страхом «как бы не заболеть». И надеешься, что хотя бы к осени это все закончится».
Однажды Ольга, как она сама говорит, так сильно разозлилась на ситуацию, что села и за 10 минут написала стихотворение, которое назвала «Коронавирус, прочь!»:

Король мышей во власти.
Со свитой вирус рядом.
Сильнее всех напастей
Корона с гадким ядом!

И в общем большевата
Она ему без меры.
Слететь, конечно, б рада.
Но цепко держит серый.

Вцепился коготками,
Брызжа слюной зеленой.
Мечтает быть он первым
На мировом престоле!

Изрыгивает кокки,
Трясется бесновато,
Не вкладываясь в сроки,
А сил уж маловато.

Прожжен теплом весенним,
Залит бурлящей хлоркой,
Душистым гелем пенным.
Загнется на задворках!

Пусть не вернется снова,
Пусть даже нам не снится,
Живой, святой водою
Пусть мир наш окропится!

Студенты-медики помогают в борьбе с пандемией

Из-за нехватки медработников в Шымкенте, как во многих городах страны, сегодня привлекают к работе студентов и выпускников медицинских учебных заведений. Добровольно помочь стране в этот тяжелый период решили около 200 представителей Южно-Казахстанской медицинской академии (ЮКМА).

Елхан ПЕРНЕБЕКОВ в этом году закончил второй курс факультета «Общественное здравоохранение» ЮКМА. Второй семестр он, как и все студенты, завершал дистанционно и несколько месяцев находился на карантине. Три недели назад пандемия затронула и его семью - заболела пневмонией мама. Елхан повез ее в провизорный стационар, развернутый в одной из школ города. И именно тогда вживую прочувствовал всю тяжесть ситуации.

«До этого я почти никуда не выходил и знал о происходящем из новостей или сообщений о том, что заболел кто-то из знакомых, - поделился парень. - Фактически же я мало представлял, что и как происходит на самом деле. Скажу честно, хоть я и мужчина, но не смог сдержать слезы. У меня сердце обливалось кровью, когда увидел, как мучаются люди, как разрываются медики. После нас приехало еще несколько машин «скорой», и всем больным требовалась срочная помощь. Я был в шоке. И мне очень захотелось помочь всем, чем смогу».
Елхан получил «добро» от деканата, оформил нужные справки и пошел волонтером в этот стационар. Трудился в качестве медбрата, к слову, он получил эту специальность после обучения в российском колледже. Ставил капельницы, делал уколы, раздавал таблетки - выполнял все процедуры, назначенные врачами. И не только. Помогал тем, кто не мог есть самостоятельно или элементарно поменять положение тела.
По словам собеседника, больные смотрели и обращались к нему и всем медикам, как к спасителям, как маленькие дети, с огромной надеждой на помощь. Видя такое отношение, он не мог не ответить каждому. И спешил помочь, несмотря на усталость и другие трудности – к примеру, необходимость работать в специальном защитном костюме, перчатках, очках и прочих элементах снаряжения, в которых тяжело дышать и льется пот.
Студент также помог разложить и рассортировать в стационаре всю документацию - у врачей из-за большой нагрузки на это просто не хватало времени. Оценивая две недели работы в провизорном госпитале с восьми утра до восьми вечера без выходных, собеседник говорит, что все это время испытывал огромное моральное удовлетворение. От того, что облегчал боль и страдания больных, видел глубокую благодарность в их глазах.
Елхан особо отметил чувство всеобщей сплоченности и взаимного уважения.
«Это проявлялось во всем, - говорит он. - Например, медработники обедали один после другого, поочередно, чтобы не оставлять пациентов без присмотра. Кормили слабых больных. Никто не создавал очередей при посещении туалета. И так во всем».
Молодой специалист также выразил благодарность преподавателям родного вуза, которые курировали его и других студентов, звонили и интересовались происходящим, предлагали помощь, консультировали при необходимости.
Во время работы фактически на передовой борьбы с пандемией парню пришлось часто выслушивать опасения и переживания родственников о том, что от этого лучше отказаться из-за реальной угрозы заражения. Елхан отвечал: я врач, это моя обязанность и долг. К счастью, он не заболел, хотя был ко всему готов. Полмесяца, проведенные в провизорном стационаре в тяжелый для всей страны момент, стали для студента своего рода проверкой и еще больше убедили в верности выбора профессии и высокой ее миссии.
Как признался молодой человек, он всю жизнь мечтал стать медиком и постепенно осуществляет свою мечту. К слову, сейчас Елхан Пернебеков работает в мониторинговом центре штаба по предотвращению распространения коронавирусной инфекции на территории Шымкента при городском акимате. И опять - на волонтерских началах.
Как сообщила руководитель отдела послевузовского образования ЮКМА Жанар САДИЕВА, всего в медучреждения города после принятия решения привлечь на помощь студентов-медиков пошли работать свыше 180 представителей академии. Это 20 выпускников медколледжа при вузе, 16 интернов, 140 врачей-резидентов и пять волонтеров. Как подчеркнула руководитель отдела, мобилизация носит добровольный характер. Между тем часть работающих уже официально взяли в штат.

В Алматы вышла в свет книга «Зың. Секрет счастья по-шымкентски», которая, безусловно, вызовет интерес во всем Казахстане. Автор книги – журналист Алина БРОВКИНА, по ее собственному выражению, переубежденная коренная алматинка, описывает личную историю о том, как год жизни в Шымкенте день за днем развенчивал привычные мифы и стереотипы о нем. Что заставило ее радикально изменить свое мнение о Шымкенте и шымкентцах, пройти путь от ненависти и неприятия города к любви к нему, почему она решила поделиться своим опытом – об этом и многом другом Алина Бровкина рассказала в эксклюзивном интервью «Панораме Шымкента».

- Алина, книга заявлена как разоблачение мифов и стереотипов о Шымкенте. Как думаете, выполнила ли она эту задачу?

- Я сама жила существующими стереотипами. И в большинстве из них тотально ошибалась, судила однобоко. Надеюсь, что моя книга поможет посмотреть на Шымкент и на южан в целом под другим углом и соусом. Я за принятие друг друга и уважение.

- Каков был у Вас образ Шымкента в целом до встречи с ним? В какие стереотипы о Шымкенте Вы верили сами?

- Когда мы уезжали из Алматы в Шымкент, пожалуй, острее всего лично для меня стоял вопрос национализма. Со всех сторон доносилось, что Шымкент и национализм - это чуть ли не одно и то же. И я счастлива, что именно этот мой, да и многих, стереотип оказался ложным. За год в Шымкенте мы ни разу не столкнулись с каким-либо проявлением национализма.
Шымкент достаточно многонациональный и мультикультурный город, чтобы там каждый в человеке видел не его национальную принадлежность, а именно человека, с которым можно, полезно и интересно иметь дело. Да, часто бывало, что мы с собеседником могли разговаривать на разных языках. Но каждый из нас понимал друг друга. И это нормально. Просто одному из нас было удобней говорить по-казахски, а другому – по-русски.

- Что или кто изменило Ваше отношение к городу - от ненависти до любви? По-вашему, чтобы понять и принять Шымкент изнутри, нужно обязательно прожить в нем?

- Думаю, в целом во многих аспектах нужно понимать, что мир не черно-белый, а разноцветный и многообразный, что нет однозначно плохих и хороших, а есть разные. Что касается Шымкента, то сами люди изменили мое отношение. Нужно хотя бы раз посетить город, чтобы обрести моральное право судить о нем и его жителях.

- Как Вы думаете, почему рождаются стереотипы о нашем городе? Шымкентцы действительно дают для этого повод или существует некий снобизм алматинцев, бывших столичных жителей? Почему именно Шымкент вызывает столько негативных представлений? Если же что-то подобное или даже хуже происходит в другом регионе, такой реакции нет. Это уже стало привычкой, штампом - ругать Шымкент?

- Вопрос непростой, конечно. Надо признать, что некоторые суждения о Шымкенте не безосновательны. Но всегда есть «но». И всему есть причина. Мое мнение основано на личном опыте и собственных выводах. Я думаю, что образ шымкентца для тех же алматинцев весьма собирательный.
Это не конкретно житель Шымкента, а представитель большого Юга. Годами в поисках работы в Алматы из разных уголков Казахстана стекались люди – как из городской, так и из сельской местности. В основном это были южане. И алматинцы формировали свое представление о южанах, в частности, о шымкентцах, в первую очередь в малоприятных дорожных ситуациях.
Первый идентификатор - это номерной знак авто «Х» или «13». И этот знак никак не отделял жителя Аль-Фарабийского района самого города Шымкента от жителя, например, Атакента Мактааральского района. Так сформировался масштабный и устойчивый стереотип о специфичной манере езды шымкентских автолюбителей.
Вторая сфера, в которой чопорным алматинцам приходится сталкиваться с южанами, - это любая коммерческая деятельность. Южане, более хваткие, цепкие, настроенные на заработок, со временем стали создавать сильную конкуренцию в тех нишах, где алматинцы чувствовали себя главными.
И еще один важный момент. У южан очень сильная своя культура, которая отличается от культуры Севера, Востока и Запада. Ну если мы говорим об Алматы, от сильно урбанизированной культуры самих алматинцев. И, казалось бы, новоприбывший должен принимать устои местности, вливаться в жизнь местности. Однако южане, приезжая на новое место, не желают отказываться от своей культуры поведения, убеждений, ценностей, а, наоборот, устанавливают свои правила. И упорно стоят на своем.
Так, мне кажется, за годы сформировался неоднозначный стереотип, что южанин, он же шымкентский, - это торгаш, слишком вольно, часто вопреки правилам управляющий автомобилем, приходящий со своим уставом в, так сказать, чужой монастырь. Этот стереотип продолжает звучать как слишком продолжительное эхо. Пора бы ему устареть.

- Почему выбрали название книги «Зың», ведь оно опять-таки вызывает у многих не очень позитивные ассоциации?

- Когда книга готовилась к печати, издатель, казахстанский политолог Бахытжан Бухарбай проводил опрос в соцсетях. И это слово прозвучало неоднократно от пользователей. Так что можно сказать, что название – выбор масс. Сейчас мне кажется, что слово «Зын» созвучно со словом «дзен». А издатель говорит, что в слове «Зың» сосредоточена целая философия.

- В чем же все-таки, по-вашему, секрет счастья по-шымкентски?

- В умении праздновать жизнь во всех ее проявлениях. В самом ритме жизни. Он не такой бешеный и номенклатурный, как в Алматы и столице. В Шымкенте гораздо проще найти баланс - любимое дело и любимая семья. Ну и шашлык по 300 тенге.

- Наверняка после возвращения в Алматы и выхода этой книги Вы часто говорите и спорите о Шымкенте с друзьями и знакомыми. Приходилось ли кого-то переубеждать в том, что не все, что говорят о Шымкенте, правда?

- Для нашего окружения в Алматы многое из наших рассказов о Шымкенте стало настоящим откровением и открытием. Всех удивляют разные аспекты. Те, кто уже успел прочитать книгу, говорят примерно одно и то же: «Надо же! Удивительный Шымкент, оказывается! Никогда бы не подумал…».

- Что бы Вы могли противопоставить устоявшимся мифам и стереотипам о Шымкенте, сказать тем, кто им верит?

- Противопоставить могу свой опыт, который я описала в книге. Без лести, без славословия, даже с критикой. Но все же в позитивном ключе. Сказать хочется всем, что любую информацию надо перепроверять, потому что земля слухами полнится.

- Какие бы аргументы Вы привели, если бы позвали людей в Шымкент: приезжайте в Шымкент, потому что здесь….

- Потому что здесь можно отдохнуть во всех смыслах этого слова. Отдохнуть душой, потому что здесь высокая концентрация святых мест, невероятных пейзажей, утоляющих взор. Отдохнуть телом, потому что есть множество интересных, доступных и вкусных мест по доступным ценам. Собраться с мыслями, обрести себя, напитаться солнцем и витаминами, настроиться на то, чтобы рискнуть и поменять все в своей жизни, что только поддается переменам.

- Как и когда возникла идея написать книгу про Шымкент? Вы просто писали заметки для себя, а потом кто-то предложил сделать из этого книгу?

- Ну, от частного к общему. Изначально я писала заметки для своей семьи. Потому что это был самый сложный год в нашей жизни – новый город, новая жизнь, отказ от всего привычного, принятие приемного ребенка, отсутствие родных и близких…
Мы выдержали этот год достойно и остались семьей. Стали лучше, чем были прежде. Выросли количественно и качественно. Я не хотела, чтобы мы забывали этот год в Шымкенте. Но ведь я журналист. Мне важно доносить какую-то значимую информацию до масс. Когда я начала понимать, что большая часть негативных представлений о Шымкенте безосновательна, мне захотелось об этом рассказать как можно большему числу людей посредством цельной книги, а не каких-то отдельных заметок.
Кстати, когда книга уже была практически завершена, один таксист, узнав, что я год прожила в Шымкенте, попросил рассказывать друзьям о том, что шымкентцы – нормальные. Я решила вставить этот эпизод в начало книги. Меня позабавило, что он лишь первый год своей жизни прожил в Южном Казахстане, даже не в самом Шымкенте, больше никогда там не был, но все равно ассоциирует себя именно с этим городом.

- Когда началась и сколько длилась работа над книгой? Была ли предварительная договоренность о ее публикации? Почему выбрали именно издательство AmalBooks? Кто подбирал иллюстрации, по какому принципу?

- Работа над книгой началась в последний месяц нашего пребывания в Шымкенте, когда уже стало известно, что мы должны вернуться в Алматы. На ее написание ушло примерно полгода. Никаких предварительных договоренностей с издательством не было. В AmalBooks я пришла с уже готовой рукописью.
Выбрала именно это издательство, потому что считаю его лучшим. Видела прежние литературные проекты, которые были изданы под руководством и контролем Бахытжана Бухарбая. У него индивидуальный подход к каждому проекту, вкладывает душу и весь свой профессионализм. Он старается сделать казахстанский продукт мирового качества. И у него это отлично получается. И это не только мое мнение, но также мнение тех, кто уже познакомился с книгой о Шымкенте.
Бахытжан и его команда проработали каждую иллюстрацию. Условно они разбиты на 12 тем. По каждой из них первоначально провели опрос в соцсетях. Например, пользователи соцсетей предлагали свои варианты по темам «Мечта шымкентца», «Сакральные места юга», «Привычки шымкентцев» и так далее. После мы приступали к созданию иллюстраций на основе накопленной информации. Было отрисовано несколько сот деталей.

- Была ли или будет презентация книги в Алматы? Нет ли планов представить ее в самом Шымкенте?

- Да, в планах была презентация в Алматы и, конечно же, в Шымкенте. Но пока в условиях карантина это не представляется возможным. Сейчас тираж книги составляет одну тысячу экземпляров. Поскольку данный проект – исключительно частный, без какой-либо спонсорской или государственной поддержки, то повторный тираж будет зависеть от того, каков будет спрос на первую тысячу книг. От этого же будет зависеть и издание книги на казахском языке. Я бы хотела. Она должна быть на казахском языке. Но пока, к сожалению, это вопрос денег.

- И напоследок: чем теперь является для Вас Шымкент, какое место в сердце он занимает? Как часто Вы намерены сюда возвращаться?

- В этом городе и среди этих людей мы как семья и я как отдельная личность пережили то, что не каждый испытает и за всю жизнь. Мои дети считают, что нет места на планете лучше, чем Шымкент. Между отпуском в Европе и Шымкентом они выберут Шымкент. И не прогадают. Так что, да. Мы едем в Шымкент при первой же возможности. Дни считаем до отмены у вас карантина.

фото Дины ТОПОРОВСКОЙ