Недавно свой вековой юбилей отметила участница Великой Отечественной войны, жительница Шымкента Нина МОСУНОВА.
О себе бывшая фронтовичка говорит так: «Я закаленная, как сталь». И это правда. 100 лет ее жизни вместили множество исторических событий, катаклизмов и смену эпох. Несправедливое раскулачивание, голод, война, хаотичное постперестроечное время - выдержать все это и сохранить достоинство, порядочность и благородство души мог лишь очень сильный человек.
Галина ГЕРМАН
Хлеб из лебеды
Нина Мосунова (в девичестве – Самсонова) родилась 9 марта 1924 года в Татарстане, в селе Урустамак. Семья Самсоновых была многодетная, в ней росло семеро ребятишек. Отца знала вся округа: мастеровитый был человек, знатный кузнец, никому не отказывал в помощи. Неустанно, как пчела, трудилась и мать. Семья держала хозяйство: корову, по паре барашков и коз, несколько гусей. В бревенчатом заборе стараниями матери были выдолблены дупла, в которых селились дикие пчелы и давали мед. Самсоновы не бедствовали, но и клеймо «кулаки» к ним совсем не подходило. Тем не менее, каток раскулачивания прошелся и по этой семье. Дом, скот и амбар отобрали. В первое время ночевали кто где: в сараях, амбарах, у знакомых, просто под открытым небом, на околице. Но вскоре главе семьи удалось собрать всех под одну, хоть и ветхую, крышу.
В 30-е годы прошлого века бедность и голод в селе были такими, что сегодня Нина Егоровна не может удержаться от слез, когда видит на огороде траву лебеду. «Это был наш хлеб!», - говорит она.
Голодные дети рвали эту траву и выбивали из нее семена. Мать молола их на ручной мельнице. Хлеб из лебеды получался черный-пречерный, и каждому члену семьи доставалось по маленькому кусочку. Дети не наедались, ночью плакали: «Кушать хотим!». На что мать им говорила: «Хлеб спит, и вы спите!».
Днем дети разоряли гнезда ворон, воробьев, грачей, забирая из них яйца. А потом играли на них в лапту. Кто больше выбьет очков - тому добыча и доставалась. Нина была асом в этой игре и часто приносила домой выигранные птичьи яйца.
На всех семерых детей была одна пара лаптей. Когда лил дождь или таял снег, отец прилаживал к лаптям толстые деревянные подошвы, и в такой обуви на «каблуках» дети по очереди ходили в школу, а кто-то просто пропускал занятия.
Сельчане сажали коноплю, делали из нее штаны, платья, рубашки, белье. Вот в такой конопляной одежде наша героиня и отправилась на фронт. А предшествовала этому драматичная история.
Под пули и бомбы
Когда началась война, Нине исполнилось 17 лет. В июне 1941-го года народу в селе осталось мало. Мужчин, в том числе и отца Нины, призвали на фронт. К тому времени девушка окончила восьмилетку. И юную выпускницу назначили заведующей свинофермой с пятьюстами головами. Однажды на ферму приехал председатель колхоза, чтобы забрать свинью для личных нужд. А Нина с детства была боевая, отчаянная (как уверяют родные, она и по сей день остается такой). На правах заведующей, несущей ответственность за каждую голову скота, девушка не допустила грубого чиновничьего произвола, объяснив, что выбранное им животное – свиноматка, без которой на ферме не обойтись. Председателю пришлось уйти ни с чем. «Ну, я тебе устрою!» - с угрозой в голосе пообещал он. И слово свое сдержал. Через три дня девушка получила повестку в военкомат. Единственную среди всех 17-летних девушек и юношей села, Нину призвали в действующую армию. Мстительный чиновник решил, что нет способа вернее насолить строптивой девчонке, как послать ее на фронт, под пули и бомбы. Так Нина оказалась на войне.
После краткосрочных курсов девушка получила специальность радиста. На фронте это одна из самых важных фигур. Обязанность радиста – точно и вовремя передавать приказы командования. Ценой ошибки или промедления могут стать тысячи человеческих жизней. Именно благодаря радистам штаб держал связь с разными частями и родами войск - танковым дивизиями, авиационными эскадрильями, пулеметными расчетами. А порой радисты соединяли в эфире разные фронты. И все это под артиллерийскими обстрелами и бомбежками!
Поскольку на фронте часто приходилось заменять убитых товарищей, то какое-то время ей довелось быть зенитчицей, о чем сохранилась архивная запись. Но большую часть войны она служила радисткой, пройдя путь от рядового бойца до командира отделения радисток: под ее началом служили три девушки.
Как и многие фронтовики, о тех огненных годах она вспоминать не любит, потому что, в отличие от «киношной», настоящая война – это всегда грязь, ужас, страх, кровь и смерть. Недаром ученые говорят сегодня об исторической травме поколения. Кроме того, с годами многое просто стерлось из памяти. Сегодня внучка Нины Егоровны, Лариса МОСУНОВА жалеет, что не догадалась раньше записать фронтовые рассказы бабушки. Один из немногих сохранившихся – история про косы. У Нины были роскошные, густые и длинные каштановые волосы, ее краса и гордость. Но в первые же дни на фронте их приказали коротко подстричь. В знак бессильного протеста девушка объявила голодовку. Но ее быстро привел в чувство командир, напомнив, что идет война и, если она не прекратит показывать характер, то он посадит ее на гауптвахту.
Чемодан с «войной»
На фронте наша героиня оказалась практически подростком, что нанесло большой удар по ее психике, превратившейся в открытую рану. Воспоминания о войне для нее невыносимо тяжелы. По словам внучки Нины Егоровны, Ларисы Мосуновой, фотографии и письма военных лет хранились в чемодане, который стоял в комнате под кроватью. «Мы, дети, из любопытства пытались открыть этот чемодан, и тогда бабушка строгим окриком заставляла нас ставить его на место и никогда не трогать. А однажды чемодан просто исчез. Позже мы узнали, что бабушка сожгла свой военный архив, оставив лишь пару фотографий.
«Тема войны была для бабушки настолько болезненной, что она не разрешала нам в детстве играть при ней в войнушку и понарошку стрелять, всегда одергивала: «Прекратите! У нас тут мирное небо!» Бабушка до сих пор не смотрит фильмы про Великую Отечественную войну, не читает книг на эту тему и не может спокойно слушать песни военных лет. При первых звуках «Катюши» начинает плакать», - рассказывает Лариса Александровна.
К слову, сведения, которые Нина Егоровна выстукивала ключом на аппарате, были из разряда повышенной секретности. Раскрывать подробности своей работы радиста она отказывается и по сей день.
Она была удостоена нескольких боевых наград, часть которых оставила в родной деревне в Татарстане, в родительском доме, куда вернулась после демобилизации. Тогда, в послевоенной суматохе, не все фронтовики видели в полученных на фронте орденах и медалях ценные раритеты. В семьях ими частенько играли дети. В итоге сейчас у Нины Егоровны остались только юбилейные медали.
В Чимкент в 1948 году она приехала по приглашению своей тети, которая давно жила в городе и заманчиво описывала его густую пышную зелень, сочные фрукты и овощи, солнечную погоду и прохладные прозрачные арыки. И Нина Егоровна, которая досыта намерзлась в снежных сугробах российской глубинки, в один прекрасный день собралась и поехала в солнечный южный город, который и стал ее судьбой. Здесь, в Шымкенте, она встретила Анатолия МОСУНОВА, героя тыла, который в годы войны делал снаряды для фронта на заводе в Чирчике (Узбекистан). Молодые люди поженились. И началась послевоенная жизнь, с работой, буднями, праздниками, чтением взахлеб, воспитанием сына, а спустя годы – троих внуков и шестерых правнуков. Было много и радости, и трудностей. Впрочем, после лишений и тягот прежних лет любые проблемы казались несущественными.
В мирное время Нина Егоровна работала секретарем-машинисткой в организации «Взрывпром». Днем и ночью она выстукивала на машинке тексты – и по работе, и выполняя заказы для подработки. Вконец испортила себе зрение. Но, несмотря на близорукость в «-12» диоптрий, бывшая фронтовичка по-прежнему читает книги, а газеты штудирует от корки до корки, с помощью лупы.
Так же, как и ее мать, Нина Егоровна до самых преклонных лет неустанно трудилась по дому и расторопно вела хозяйство. Она великолепно пекла, особенно блины, булочки и рулеты с маком, шила, вязала, вышивала. В доме не переводились вышитые ее руками накидки, наволочки, покрывала, занавески, сшитые ею нарядные сорочки, платья, рубашки, связанные ее руками платки, носки, гольфы, кофты, шерстяные пояса от радикулита. Последние женщина не просто вязала, а сама вычесывала у собаки шерсть, мыла ее, пряла пряжу с помощью веретена, а потом вязала теплые лечебные пояса.
По сей день находится в рабочем состоянии ее старинная швейная ножная машинка «Зингер». А на стене вот уже несколько десятилетий красуется собственноручно изготовленный ею тканый ковер.
На вопрос, какова ее формула долголетия, Нина Егоровна отвечает: «Не пить ни капли спиртного и каждую неделю устраивать один разгрузочный водный день. Не сплетничать и ни с кем не ругаться».
А еще ей всю жизнь помогает вера. Перед сном она всегда читает молитвы. Помимо русского и родного удмуртского, Нина Егоровна знает несколько тюркских языков: казахский, узбекский, татарский. Душевно поет разноязычные песни.
Самый лучший день
9 Мая – главный праздник в семье Мосуновых. Взрослые и дети собираются в родительском доме. Небольшой двор этого частного домика по улице Валиханова в это время свеж и зелен. Нина Егоровна обожает садовые цветы, особенно пионы, георгины, хризантемы. Раньше сажала их сама, сейчас это делают младшие члены семьи, под ее руководством.
Семья Мосуновых очень благодарна акиму города Габиту СЫЗДЫКБЕКОВУ, который посетил Нину Егоровну нынешней весной и поздравил со столетним юбилеем, подарив новую коляску, ходунки, стул-туалет. Впервые за многие годы по распоряжению акима была заасфальтирована дорожка перед домом.
Этот старый маленький дом – настоящий портал в прошлое. Еще в пятидесятых годах мужу Нины Егоровны выделили от работы это строение. После смерти супруга Нина Егоровна стала собственником дома. Поэтому, когда участникам войны выдавали квартиры, Нины Егоровны в списке не оказалось. Так и получилось, что 100-летняя участница войны до сих пор живет в глиняно-камышовом двухкомнатном доме без бытовых удобств и канализации. Туалет – деревянный «скворечник» во дворе, ванной комнаты и бани нет. Внучка моет бабушку в корыте. Утешает тот факт, что в доме сейчас есть газ и не приходится топить печь. Передвигается Нина Егоровна с помощью ходунков. Надо ли говорить о том, как трудно даются женщине практически библейского возраста самые простые бытовые вещи – сходить в туалет, умыться теплой водой. Да, за ней заботливо, с любовью ухаживает внучка. Но все равно очень огорчает, что бывшей фронтовичке до сих пор так и не удалось пожить в полном бытовом комфорте, который она заслужила. Чувство собственного достоинства и природная скромность (она даже пиджак с медалями надевать не любит!) мешают ей обивать пороги и просить для себя квартиру, хотя бы самую маленькую. Да, существуют буква закона и юридические причины, которые пока не позволяют государству выделить жилье участнице войны. Но ведь в нашем городе есть же еще и спонсоры, меценаты!
Общаясь с Ниной Егоровной, невольно восхищаешься ее жизнелюбием, чувством юмора и самоиронией. «Вы все это писать хотите? Люди скажут, что за старая бабка!» - сказала она нам на прощание и засмеялась совсем молодо.
Есть у нашей героини любимая присказка, которую она унаследовала от своей бабушки и повторяет так часто, что знакомые при встрече так к ней и обращаются: «Здравствуйте, «жить можно и жить нужно!» Надеемся, этот девиз вдохновит и многих наших читателей.
