Сегодня мы хотим вспомнить о Человеке-легенде, которого уже нет с нами, - об академике НАН РК и МИА, профессоре, д.т.н. Оразалы Сатимбековиче Балабекове, который прошел в ЮКГУ имени М. Ауэзова путь от студента до проректора по научной работе. Российская Академия естествознания присвоила ему почетное звание «Основатель научной школы». Им воспитана целая плеяда ученых, многие из которых работают в нашем университете и других вузах Казахстана. В этом году известному ученому исполнилось бы 77 лет...
Оразалы Сатимбекович сделал первое научное открытие мирового масштаба в Казахстане (если кто-то из казахстанцев ранее становился автором мирового открытия, то только в соавторстве с российскими учеными по заявкам московских, ленинградских, новосибирских научных центров). В данном случае открытие – «чисто казахстанское», сделанное в стенах ЮКГУ имени
М. Ауэзова, тогда еще КазХТИ. О. Балабеков на это потратил 20 лет своей жизни. На вопрос, почему именно вихри стали темой исследования, Оразалы Сатымбекович отвечал: «В детстве я чистил снег во дворе и не переставал удивляться тому, что его наметало везде по-разному, сугробы были на удивление не похожи». Может быть, это и стало толчком к 20-летнему изучению вихрей».
Под его руководством написано и защищено более 50 диссертаций на соискание ученых степеней кандидата и доктора наук, создана научная школа.
Сегодня, в связи с 77-летием со дня рождения Человека с большой буквы, научная жизнь которого была связана с нашим вузом, мы хотим предложить отрывки из его биографии, написанной им в 2001 году.
«…Отец мой Сатимбек работал пожарным на Шымкентском свинцовом заводе, откуда и ушел на фронт. Похоронку получили в 1943 году. Последнее письмо, написанное с фронта почему-то красными чернилами с назиданиями в мой адрес, пришло из госпиталя города Саратова, в нем он писал, что был в окружении, партбилет сохранил, спрятав в подошву сапога, что скоро будет большое наступление. После этого - никаких известий. Пропал без вести… Знаю, что он был сержантом, участвовал в Сталинградской битве. Мне платили пособие размером в 50 рублей до 18 лет.
Воспитала меня бабушка по материнской линии - Хадиша Маликеева. Всем хорошим во мне я обязан ей… Она родила 11 детей, но только одна - моя мать - осталась в живых… Аже видела сны, где я хожу по Красной площади, и всегда говорила, что я буду учиться в Москве…
Место моего рождения – село Новоивановка Жамбылской области, расположенное в 25 км от Тараза. В 1958 году школу закончил с медалью. Жили тяжело. Ехать поступать в Москву или в Алма-Ату было не на что. Моя классная руководительница Е. М. Белкина узнала, что в Джамбуле принимают в Чимкентский институт. Оставалось всего 3-4 дня до приемных экзаменов, а речка Талас разлилась и размыла гравийную дорогу – машины не ездят. Пришлось ехать на лошади с бабушкой и мешком книг. Конкурс был огромный – на одно место семь заявлений. Все предметы сдал на «отлично», а химию – на «хорошо». Страшно переживал, ведь химия была любимым предметом. Так я стал студентом КазХТИ.
Проучившись успешно три года в Казахском химико-технологическом институте, в 1961 году как отличник учебы я был направлен в Московский институт химического машиностроения (МИХМ). В МИХМе (мы его любовно называли «Московский институт хороших мальчиков») нас учили такие корифеи науки, как
А. Гухман, А. Плановский,
З. Канторович, А. Домашнев, А. Рычков и многие другие – академики, авторы фундаментальных монографий, по которым учатся до сих пор и студенты, и аспиранты. Сначала пришлось попотеть, а потом быстро адаптировался и сдавал экзамены досрочно. Когда сокурсники начинали сдавать зачеты, я заканчивал сессию и гулял по Москве, ходил в музеи и театры.
…Как-то нечаянно зашел в приемную ректора Рещикова. Никого не было, а дверь в кабинет ректора была открыта. Из любопытства заглянул туда. Рещиков, увидев меня, насильно усадил рядом с собой и в течение часа расспрашивал, откуда я, как учусь и как живу. Когда я ответил, что из Чимкента, он сказал: «Знаю Чикмент». В Москве все так называли наш город.
Однажды, выполнив курсовой проект в виде эскизного варианта, в некоторых местах стертого до дыр, со следами съеденных пирожков, я принес его профессору А. Домашневу на проверку, а он ставит оценку «отлично». Я говорю: «Андрей Дмитриевич, я хотел перечертить, это же черновик!» А он: «Молодой человек, проект бывает чистым, когда его копируют. В данном случае я вижу процесс вашего труда, творчества. Для копирования существуют чертежники, а конструктор должен сформулировать свои мысли на языке чертежей». Эту концепцию великого конструктора я стараюсь довести до своих коллег и студентов.
…Вспоминаю, как перед защитой дипломного проекта я серьезно заболел, передал все материалы через моего друга Маханбета Куатбекова. Заведующий кафедрой профессор А. Рычков сказал, чтобы я не переживал, лечился, так как «диплом не убежит от меня», если буду жив и здоров. И потом специально для меня (!) 30 декабря 1963 года было организовано заседание Государственной экзаменационной комиссии. Мне нравилось, как принимали экзамены в МИХМе. На экзамен по «Процессам и аппаратам химической технологии» запускали в аудиторию всю группу, и в течение пяти-шести часов мы чертили и писали. А потом приходила вся кафедра (8 преподавателей) во главе со знаменитым ученым
А. Плановским и принимала коллективно экзамены.
В МИХМе я получил в полном объеме знания, которые пригодились мне и как преподавателю, и как педагогу, и как ученому. Шутка ли, из 42 студентов нашего потока дошли до дипломного проектирования 14, которые и получили дипломы инженера-механика по специальности «Машины и аппараты химических производств» со специализацией «Расчет и конструирование химических машин и аппаратов».
Все это время меня поддерживал Татибек ата, дорогой мой человек, отдавший всю душу безраздельно собственным детям и детям погибших в войне двоюродных братьев. Когда я приезжал на каникулы из Москвы или Ленинграда и добирался до его отары, он, увидев меня за 2-3 км, скакал на лошади со слезами на глазах и, обнимая меня, говорил: «Айналайын, айналайын, айналайын». Он тоже воевал и вернулся с войны без одной ноги. Я, смеясь, говорил: «Ата, ты, наверное, специально для моего счастья высунул из окопа ногу, чтобы фашисты ранили тебя и ты вернулся к нам живым». До сих пор мне приятно вспоминать скрип его деревянной ноги. Когда я уезжал после каникул в Москву или Ленинград, он обязательно продавал 5-6 баранов. В 60-х годах это было огромное состояние.
…Конечно, Москва, Кремль, музеи, Большой театр, МХАТ, концерты звезд дали мне очень многое. Я помню мое разочарование Красной площадью в первый раз. Мне всегда казалось, что она должна быть… красной.
Сегодня я горжусь тем, что нашел свое место в науке и образовании, так как считаю самой ответственной и благодарной профессию учителя и ученого, о благородной миссии которых сказано в хадисах Пророка Мухаммеда: «Чем молиться весь вечер, лучше один час посвятить науке, чем держать трехмесячный непрерывный пост Ораза, лучше один день заняться своим образованием»...
Г. АХМЕТЖАНОВА,
Ж. ЖУМАГУЛОВА, к.ф.н., доценты
кафедры «РЯЛ» ЮКГУ имени М. Ауэзова
Г. АХМЕТЖАНОВА, Ж. ЖУМАГУЛОВА, к.ф.н., доценты кафедры «РЯЛ» ЮКГУ имени М. Ауэзова
Оразалы Сатимбекович сделал первое научное открытие мирового масштаба в Казахстане (если кто-то из казахстанцев ранее становился автором мирового открытия, то только в соавторстве с российскими учеными по заявкам московских, ленинградских, новосибирских научных центров). В данном случае открытие – «чисто казахстанское», сделанное в стенах ЮКГУ имени М. Ауэзова, тогда еще КазХТИ. О. Балабеков на это потратил 20 лет своей жизни. На вопрос, почему именно вихри стали темой исследования, Оразалы Сатымбекович отвечал: «В детстве я чистил снег во дворе и не переставал удивляться тому, что его наметало везде по-разному, сугробы были на удивление не похожи». Может быть, это и стало толчком к 20-летнему изучению вихрей».Под его руководством написано и защищено более 50 диссертаций на соискание ученых степеней кандидата и доктора наук, создана научная школа. Сегодня, в связи с 77-летием со дня рождения Человека с большой буквы, научная жизнь которого была связана с нашим вузом, мы хотим предложить отрывки из его биографии, написанной им в 2001 году. «…Отец мой Сатимбек работал пожарным на Шымкентском свинцовом заводе, откуда и ушел на фронт. Похоронку получили в 1943 году. Последнее письмо, написанное с фронта почему-то красными чернилами с назиданиями в мой адрес, пришло из госпиталя города Саратова, в нем он писал, что был в окружении, партбилет сохранил, спрятав в подошву сапога, что скоро будет большое наступление. После этого - никаких известий. Пропал без вести… Знаю, что он был сержантом, участвовал в Сталинградской битве. Мне платили пособие размером в 50 рублей до 18 лет.Воспитала меня бабушка по материнской линии - Хадиша Маликеева. Всем хорошим во мне я обязан ей… Она родила 11 детей, но только одна - моя мать - осталась в живых… Аже видела сны, где я хожу по Красной площади, и всегда говорила, что я буду учиться в Москве…Место моего рождения – село Новоивановка Жамбылской области, расположенное в 25 км от Тараза. В 1958 году школу закончил с медалью. Жили тяжело. Ехать поступать в Москву или в Алма-Ату было не на что. Моя классная руководительница Е. М. Белкина узнала, что в Джамбуле принимают в Чимкентский институт. Оставалось всего 3-4 дня до приемных экзаменов, а речка Талас разлилась и размыла гравийную дорогу – машины не ездят. Пришлось ехать на лошади с бабушкой и мешком книг. Конкурс был огромный – на одно место семь заявлений. Все предметы сдал на «отлично», а химию – на «хорошо». Страшно переживал, ведь химия была любимым предметом. Так я стал студентом КазХТИ.Проучившись успешно три года в Казахском химико-технологическом институте, в 1961 году как отличник учебы я был направлен в Московский институт химического машиностроения (МИХМ). В МИХМе (мы его любовно называли «Московский институт хороших мальчиков») нас учили такие корифеи науки, как А. Гухман, А. Плановский, З. Канторович, А. Домашнев, А. Рычков и многие другие – академики, авторы фундаментальных монографий, по которым учатся до сих пор и студенты, и аспиранты. Сначала пришлось попотеть, а потом быстро адаптировался и сдавал экзамены досрочно. Когда сокурсники начинали сдавать зачеты, я заканчивал сессию и гулял по Москве, ходил в музеи и театры.…Как-то нечаянно зашел в приемную ректора Рещикова. Никого не было, а дверь в кабинет ректора была открыта. Из любопытства заглянул туда. Рещиков, увидев меня, насильно усадил рядом с собой и в течение часа расспрашивал, откуда я, как учусь и как живу. Когда я ответил, что из Чимкента, он сказал: «Знаю Чикмент». В Москве все так называли наш город. Однажды, выполнив курсовой проект в виде эскизного варианта, в некоторых местах стертого до дыр, со следами съеденных пирожков, я принес его профессору А. Домашневу на проверку, а он ставит оценку «отлично». Я говорю: «Андрей Дмитриевич, я хотел перечертить, это же черновик!» А он: «Молодой человек, проект бывает чистым, когда его копируют. В данном случае я вижу процесс вашего труда, творчества. Для копирования существуют чертежники, а конструктор должен сформулировать свои мысли на языке чертежей». Эту концепцию великого конструктора я стараюсь довести до своих коллег и студентов.…Вспоминаю, как перед защитой дипломного проекта я серьезно заболел, передал все материалы через моего друга Маханбета Куатбекова. Заведующий кафедрой профессор А. Рычков сказал, чтобы я не переживал, лечился, так как «диплом не убежит от меня», если буду жив и здоров. И потом специально для меня (!) 30 декабря 1963 года было организовано заседание Государственной экзаменационной комиссии. Мне нравилось, как принимали экзамены в МИХМе. На экзамен по «Процессам и аппаратам химической технологии» запускали в аудиторию всю группу, и в течение пяти-шести часов мы чертили и писали. А потом приходила вся кафедра (8 преподавателей) во главе со знаменитым ученым А. Плановским и принимала коллективно экзамены. В МИХМе я получил в полном объеме знания, которые пригодились мне и как преподавателю, и как педагогу, и как ученому. Шутка ли, из 42 студентов нашего потока дошли до дипломного проектирования 14, которые и получили дипломы инженера-механика по специальности «Машины и аппараты химических производств» со специализацией «Расчет и конструирование химических машин и аппаратов».Все это время меня поддерживал Татибек ата, дорогой мой человек, отдавший всю душу безраздельно собственным детям и детям погибших в войне двоюродных братьев. Когда я приезжал на каникулы из Москвы или Ленинграда и добирался до его отары, он, увидев меня за 2-3 км, скакал на лошади со слезами на глазах и, обнимая меня, говорил: «Айналайын, айналайын, айналайын». Он тоже воевал и вернулся с войны без одной ноги. Я, смеясь, говорил: «Ата, ты, наверное, специально для моего счастья высунул из окопа ногу, чтобы фашисты ранили тебя и ты вернулся к нам живым». До сих пор мне приятно вспоминать скрип его деревянной ноги. Когда я уезжал после каникул в Москву или Ленинград, он обязательно продавал 5-6 баранов. В 60-х годах это было огромное состояние. …Конечно, Москва, Кремль, музеи, Большой театр, МХАТ, концерты звезд дали мне очень многое. Я помню мое разочарование Красной площадью в первый раз. Мне всегда казалось, что она должна быть… красной.Сегодня я горжусь тем, что нашел свое место в науке и образовании, так как считаю самой ответственной и благодарной профессию учителя и ученого, о благородной миссии которых сказано в хадисах Пророка Мухаммеда: «Чем молиться весь вечер, лучше один час посвятить науке, чем держать трехмесячный непрерывный пост Ораза, лучше один день заняться своим образованием»...
