Два года назад жизнь этой семьи разделилась на «до» и «после». Есть ли в мире что-то ужаснее потери своего ребенка? А если к этому прибавляется осознание, что тот, по чьей вине это произошло, не получил заслуженного наказания – то боль становится просто невыносимой.
В тот августовский день 10-летняя Милана Шукурова пошла в расположенный неподалеку от дома магазин за хлебом и газировкой. Дорога на шымкентской улице Аймаутова всегда была оживленной, но девочка научилась ее переходить еще в третьем классе, при этом неизменно была внимательна и часто переводила через проезжую часть своих младших брата и сестру.
Это случилось на обратном пути из магазина. Милане оставался буквально шаг до бордюра, когда на нее налетела железная смерть.
Вот что рассказывает мать девочки Дильбар Шукурова:
«Рядом находилось кафе, на видеокамеру которого попало все случившееся. На записи хорошо видно, что автомобиль несся на высокой скорости, что он выехал на встречную полосу, где и сбил мою дочь. Удар был такой силы, что девочку подбросило на пять метров в высоту, и она пролетела 35 метров… Я до сих пор там не хожу, очень тяжело».
Коротко о Дильбар Шукуровой: многодетная мать восьмерых детей (один ребенок погиб, именно об этом случае идет сейчас речь), обладательница подвески «Куміс алқа». За несколько месяцев до трагедии с дочерью женщина подавала заявку в районный акимат на присуждение ей подвески «Алтын алқа». А через неделю с небольшим после похорон ей позвонили из райакимата и сказали, что, поскольку один из ее детей умер, медаль ей не полагается. Наверное, это и называется «сыпать соль на открытую рану». И дело даже не в том, что, по закону, «Алтын алқа» выдается женщине за воспитание на момент подачи заявления семерых (и больше) детей. Дело в полном отсутствии такта, граничащем с бесчеловечностью. Кстати, когда случилась авария, Дильбар была на 4-м месяце беременности. «Только это меня и удержало на тот момент от того, чтобы не сделать что-то с собой, - вспоминает женщина. – Жизнь после случившегося казалась невозможной». Не так давно, в связи с рождением младшего сына, женщине вновь предложили подавать документы на «Алтын алқа», но она отказалась: «После такого отношения со стороны чиновников мне уже ничего не надо».
С мужем Сухрабом, работающим мастером по изготовлению мебели, они вместе 21 год. Их старшему ребенку сейчас 20 лет, младшему – полтора года. Своего жилья у семьи нет, в настоящее время вдевятером ютятся в маленькой времянке. На еду и одежду средств хватает, да и люди (родственники, друзья, знакомые, прихожане ближайшей церкви) помогают. Но свободных денег, как и у многих других многодетных семей, нет.
По словам Дильбар, камера кафе запечатлела, как из автомобиля вышли водитель (им оказался 24-летний Нуриддин О.) и его пассажиры - две женщины и мужчина, который, как потом выяснилось, был сотрудником ДПС (в настоящее время оттуда уволен). «Вместо оказания помощи моему ребенку они стали осматривать машину, вызвали эвакуатор, попытались снять номера автомобиля (позже всплыл факт, что они были фальшивыми), - рассказывает Дильбар. – А через какое-то время родственники Нуриддина хотели забрать запись видеокамеры. Хорошо, что к тому времени мой брат уже скачал ее на диск. Наша соседка в момент аварии была поблизости на улице и видела все с первой до последней секунды, в том числе то, что водитель и его пассажиры по виду были нетрезвыми. В салоне машины валялись бутылки из-под спиртного. Но в дальнейшем соседку почему-то ни разу не вызывали для дачи свидетельских показаний».
Впавшую в кому Милану повезли в больницу на машине, которую нашли и оплатили добрые люди. Девочке сделали операцию, но полученные травмы были несовместимы с жизнью, и она умерла, не приходя в сознание.
Словами не передать, как тяжело пережила семья потерю своей девочки. Милана была человеком с необыкновенно добрым сердцем, постоянно возилась с малышами - и своими братьями и сестрами, и с соседскими ребятишками, по просьбе их родителей, Как и все младшие школьники, с нетерпением ждала сентября и встречи с одноклассниками. Жители округи до сих пор со слезами на глазах вспоминают эту светлую девочку.
В те трудные дни поддержать семью словом и делом потоком шли и знакомые, и незнакомые, многие звонили по телефону, выражая соболезнование. Не было лишь звонка от водителя, оборвавшего жизнь ребенка. Кстати, и по сей день этот молодой человек ни разу не выразил ни раскаяния, ни даже простого сочувствия в адрес семьи погибшей по его вине девочки. Не прониклись чужим горем и родители этого парня.
«Следователь мне сказал, что водителю грозит девять лет, - продолжает свой горький рассказ Дильбар. – Но при встрече тот открыто заявил мне, что ему «ничего не будет», потому что у него «есть деньги и связи». Его родители и от меня пытались откупиться, предлагали большие деньги за отзыв заявления и закрытие дела. Но я и моя семья считаем это кощунством по отношению к нашей девочке.
Постепенно я собрала всю информацию об этом человеке. Оказалось, он из очень состоятельной семьи, имеет уже пять судимостей, в том числе за ношение оружия, изнасилование и участие в грабеже, но во всех случаях почему-то отделывался условным сроком. А за смерть моей дочери получил всего 2, 5 года, но и их не отсидел, выйдя на свободу через 8 месяцев по амнистии. После вынесения такого сверхмягкого приговора я подавала на апелляцию, но апелляционное заседание почему-то прошло без меня, меня не вызывали, хотя и утверждают, что звонили мне на сотовый. Однако детализация звонков показала, что в те дни ни от кого постороннего на мой телефон не поступало ни звонков, ни сообщений. И вот сейчас мой ребенок в могиле, а его убийца, пусть и невольный - на свободе. Я встретила его недавно в микрорайоне «Восток», он веселился с друзьями. Кстати, назначенная судом компенсация (1, 5 млн. тенге) поступает нам от него «по чайной ложке в месяц», в размере от 500 до 2000 тенге. Но деньги – это последнее, что меня волнует, а точнее, совершенно не трогает. Меня и мою семью убивает несправедливость. На мой взгляд, много обстоятельств не было принято во внимание. На суде мне все время затыкали рот, и казалось, что судят не ответчика, а меня и мою погибшую дочь.
Но я не оставлю это дело и буду бороться до последнего. Я выложила в соцсетях фотографию этого человека, с подписью, что именно он натворил. После этого начались угрозы со стороны его родных. Мы даже вынуждены были установить у своих ворот видеокамеры.
Кстати, перед тем, как осужденного выпускать по амнистии, как мне объясняли знающие люди, должно было состояться заседание суда, на котором следовало выяснить, не возражает ли против этого пострадавшая сторона и выплачена ли компенсация, но ничего этого не было».
Да, такого горя не пожелаешь и врагу. Долгое время Дильбар не могла спать по ночам - тоска по дочери лишала покоя. «Лучше бы я погибла вместо нее!» - думала несчастная мать. «Одно время я жила как робот, - говорит она. - В чувство привели муж и старшая дочь, напомнив, что у меня есть еще и другие дети, ради которых надо взять себя в руки».
Через месяц после родов Дильбар, с грудничком на руках, на деньги, полученные за рождение ребенка, отправилась в Астану. Но к Генпрокурору она так и не попала. «В конце апреля этого года я опять поехала на прием к Генпрокурору, и вновь выше его заместителей меня не пропустили, - вспоминает она. – Чего я добиваюсь? Пересмотра дела! Чтобы человек, по чьей вине погибла моя дочь, получил справедливый срок и сел в тюрьму, чтобы прекратилась цепь его злых дел, от которых страдают люди. Восемь месяцев фактического отбывания наказания – это слишком мало за жизнь ребенка. Статью «убийство по неосторожности», по мнению нашей семьи, следует переквалифицировать на другую. Мое заявление должны снова принять на апелляцию и передать в Верховный суд.
Я уже обращалась к депутатам мажилиса Парламента, мою историю направляли в бюро по правам человека, о ней рассказывали СМИ, но пока все тщетно - приходят ответы о том, что приговор правильный. В полном отчаянии я писала на сайты и казахстанских телепрограмм «Наша правда», «Портрет недели», «Черный квадрат», и российской программы «Пусть говорят» - ответа нет. Мне добровольно вызывались помогать адвокаты, однако через какое-то время они почему-то исчезали и переставали отвечать на мои звонки. Я устала стучаться в закрытые двери. Но все еще надеюсь на Астану и Генпрокурора - говорят, он очень справедливый человек. И верю в то, что Бог есть, и наши слезы отольются нашим обидчикам».
